– Я рад, что ты пришла, – сказал он, дыханием шевельнув мои волосы.

– Едва смогла.

– Я знаю.

Томас увлек меня в сторонку от уже скапливающейся вокруг толпы, и мы остановились у пышно цветущей лианы кампсиса на самом краю прохода. Ярко-сиреневые цветки слегка покачивались на прогретом июльском ветерке. Капельки прибрежного тумана, обычно густо окутывающего Лос-Гатос в предутреннюю пору, давно высушило солнце. Уже сейчас было довольно жарко.

Чуть отстранившись, Томас крепко взял меня за плечи:

– Ну, как ты?

Я замотала головой и прижала язык к нёбу, силясь сдержать вырывающиеся рыдания. Сделав шаг назад, я высвободилась из рук Томаса:

– Мне надо идти.

– Всем нам надо. Поехали со мной? Отвезу тебя на кладбище, а после – на фуршет.

Я снова замотала головой. Он приехал к церкви с Клэр и Филом.

Томас тяжко вздохнул:

– То есть ты не едешь?

– Только на похороны. – Я нервно затеребила пальцами поясок на платье. Добраться туда я собиралась с родителями, на их машине, и с ними же предполагала и уехать. – Фуршет устраивает твоя мать. Там будут ее родственники и друзья…

– Они были и вашими с Джеймсом друзьями.

– Знаю, но…

– Я понимаю. – Он потянулся во внутренний карман пиджака и вынул сложенный листок бумаги. – Не знаю, когда в следующий раз тебя увижу…

– Я же никуда отсюда не уеду. Только потому что Джеймс… – Запнувшись на полуслове, я уставилась на свою обувь. Черные туфли на танкетке. Вовсе не белые атласные лодочки с открытым носком, что я предполагала надеть в этот день. – Ты всегда можешь мне позвонить. Или заехать в гости.

– Я собираюсь надолго уехать.

Я подняла голову:

– Да?