Она пахнет свежим бельем, кедровым деревом и им. Я сопротивляюсь желанию вдохнуть, как наркоман, и вместо этого решаю сосредоточиться на окружающей обстановке.

Это первый раз, когда я сплю на кровати Кингсли. Да, мы часто трахаемся, но обычно это происходит на любой поверхности, кроме настоящей кровати.

Кроме того, я всегда ухожу вскоре после этого, отказываясь остаться на ночь, несмотря на его постоянные приглашения.

За это Кэролайн меня докучает, называя бессердечной соблазнительницей.

Но Кэролайн не знает, что отдавать больше себя этому мужчине пугает меня до смерти. Я и так уже потеряла контроль над собой рядом с ним, и самое меньшее, что я могу сделать, это попытаться защитить то, что осталось от моего сердца.

Дверь открывается, и Кингсли входит внутрь, неся тарелку с едой. Он одет в серые штаны и темную футболку, его волосы уложены в идеальный беспорядок.

Я сглатываю слюну, скопившуюся в горле, потому что, как бы я ни старалась, я не могу отвлечься от физической красоты и внушительного присутствия этого мужчины.

Даже если какая-то часть моего мозга всегда будет считать его соперником, которого я хочу устранить, и мудаком, которого я должна уничтожить ради блага человечества.

— Ты проснулась, — говорит он с твердостью, которая не отражается на его лице, когда он ставит поднос с креветками и тем, что выглядит как куриный бульон, на боковой столик.

— Как долго я была в отключке?

— Около трех часов. Доктор сказал, что хлороформ подействовал не полностью.

— Ты не отвез меня в больницу.

— Ты умоляла меня не делать этого. Почему?

— Они враждебная среда, и я не чувствую себя в безопасности у них.

— Потому что ты думала, что потеряла свою дочь в одной из больниц.

Это не вопрос, потому что, конечно же, он собрал все кусочки вместе и все понял. Я кладу голову, уставившись на свои руки. Я не контролирую слова, которые вылетают у меня изо рта.

— Больницы напоминают мне о той беспомощности, которую я ощущала тогда. О моей неспособности защитить свою плоть и кровь. Я не только думала, что потеряла свою дочь. Что-то внутри меня умерло на больничной койке, поэтому я изо всех сил стараюсь никогда не переживать эти моменты, избегая больниц, насколько это возможно.

— Тебе не придется ее посещать. У меня есть семейный врач. — он опускается на матрас рядом со мной. — Хотя я сменил его на женщину.

— Зачем?

— Что ты имеешь в виду под словом «зачем»? Разве ты не должна праздновать это как феминистка, у которой любимое занятие это защита женщин и карьерное равноправие?