— Но что?
— Они ничего не значат.
— Лгунья. Ты хранила эти вещи двадцать один год, так что они определенно что-то значат. Я тебе так понравился, да?
— Замолчи.
— Нет. На этот раз тебе не удастся спрятаться. Я думал, ты сожгла все, что связано со мной, но, похоже, эта маска и шарф чудом избежали огня.
— Ты можешь притвориться, что не видел их?
— Нет, не могу. Признайся, ты была влюблена в меня.
Я издаю стон.
— Ну и что с того? Это была глупая подростковая влюбленность.
— Влюбленность, да? — он ухмыляется, и так беззаботно, что я застигнута врасплох.
— Почему ты опустил часть про «глупую» и «подростковую»?
— Я не услышал ничего, кроме слова «влюбленность».
Он надвигает черную маску на мои глаза, позволяя лентам свисать по обе стороны моего лица.
Весь воздух высасывается из легких от грубого вида его глаз. Возможно, я ошибалась раньше, потому что буря в нем не прекратится, пока не перевернет море во мне.
— Что ты делаешь? — шепчу я, пугаясь собственного голоса.
— Вспоминаю воспоминания.
— Например… какие?
— Например, как я буду трахать тебя в этой маске, когда незаконный запрет подойдёт к концу, и ты будешь кричать мое имя, как маленькая шлюшка, а не роковая женщина.