Я качаю головой, борясь со слезами, которые пытаются вырваться наружу.

— Нет. Почему ты все это сделал? Это был твой комплекс бога? Месть?

— Ничего такого незрелого, нет. Это было просто для того, чтобы ты осознала, что твоя жизнь у меня на ладони, мой красный георгин. В тот момент, когда я решу раздавить тебя, я это сделаю. Этот момент настал сейчас.

Он толкает кресло Гвен, и он скользит к краю. Ее приглушенный вскрик звучит в тишине, когда она вот-вот упадет. Я делаю рывок вперед, но он ударяет своим кожаным ботинком по ножке кресла, поймав ее в последнюю секунду.

Клянусь, что срок моей жизни сократился на несколько лет, когда я смотрю в ее огромные, выпученные глаза. Но заставляю себя не шевелиться, даже когда сердце бьется так громко, что я слышу стук в ушах.

— Почему сейчас? — спрашиваю я со спокойствием, которого не испытываю.

Мне нужно, чтобы он заговорил, чтобы отвлечь его, пока не придет помощь.

— Понимаешь, с тех пор как ты отправила меня в тюрьму, я ждал момента, когда у тебя будет все, что ты хотела. Карьера, семья, мужчина. Причина, по которой я не вышел, не в том, что я не мог, а в том, что подходящий момент еще не наступил. Как видишь, я мог сбежать в любой момент, но не сделал этого ради Лучано. Но у меня нет верности тому, кто лишит меня мести. Я заставлю тебя почувствовать, что значит потерять все.

Он толкает кресло, и оно наклоняется к краю так, что наполовину свисает, и только отцовская хватка удерживает ее в вертикальном положении.

Гвен снова кричит, все ее тело впадает в шок. Я проглатываю все звуки, бурлящие в горле, чтобы не испугать ее. И хотя меня разрывает изнутри, я бросаю на дочь ободряющий взгляд и говорю ей то, что обычно говорила ей, поглаживая свой живот.

— Все хорошо, детка. Все будет хорошо. Я защищу тебя.

— Смелое обещание. — раздраженный голос отца прорезается в моей голове, когда он бесстрастно достает телефон, все еще держа Гвен за воротник ее платья. — Мой снайпер на другом конце этой линии уничтожит отца твоего ребенка в мгновение ока.

Мы с Гвен замираем.

— Что?

Он улыбается в своей маниакальной манере.

— Думала, что я облегчу тебе задачу и возьму только твою дочь? И где же тут веселье?

Мои губы дрожат, но я сжимаю их. Если я запутаюсь в эмоциональной петле, в которую он пытается меня заманить, то точно потеряю и Гвен, и Кингсли.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Я поднимаю подбородок, отказываясь трусить.