А внук взбрыкнул. Прямо как бес в него какой вселился. И все из-за девчонки, будь она неладна. Готов пожертвовать семьей и наследством? Хотя чего уж душой кривить — Петру Михайловичу Лия нравилась. Даже очень. Радовался старик, наблюдая за тем, как горят глаза у внука. Как он готов горы свернуть.

Ради нее…

— Это, дед, заявление об уходе, — Денис произнес фразу чуть ли не по слогам, делая акценты в нужных местах. — О моем уходе, если ты…

— Не подпишу, — Радужный-старший снова уткнулся в бумаги, слыша прекрасно, как парень громко засопел. — У тебя все?

— Да не подписывай, твои проблемы! — вспылил Денис, и дед снова поднял взгляд.

Настроен парень решительно — такого и танком не остановишь. И даже бульдозером с места не сдвинешь — воспитал, что называется, на свою голову.

Но как представил старик, что будет видеть Фиму каждый день… Особенно после того, как этот старый хмырь тендер у него, Петра Михайловича, увел из-под носа. И ладно бы ему действительно было нужно, но тут скорее взыграло больше самолюбие. Ну и старая вражда, которая Фиме, как и Петру, не давала покоя.

— Ты тон смени, — процедил Радужный-старший сквозь зубы. — Не дорос еще.

— А ты меня жизни не учи, — Денис оперся двумя руками на столешницу и слегка согнулся. — Надоело уже, сил больше нет терпеть твою диктатуру.

— Ишь, как ты заговорил, — Петр Михайлович откинулся на спинку кресла, вертя в руках карандаш. — А может, тебе напомнить, кто тебя растил, — пауза, на протяжении которой дед не сводил пристального взгляда с внука. — Кормил, учил, все твои гульки оплачивал. Какая же у тебя короткая память, однако.

— Ты мне еще счет выставь, — резко отвечал Денис, не стесняясь проявлять все негативные эмоции, которые именно сейчас рвались наружу. — Может, в ножки тебе поклониться? Или вместо иконы над кроватью повесить? Ты, дед, самый настоящий диктатор! — выдавал внук старику прямо в лицо. — И знаешь, я горжусь своим отцом, что бы ты там о нем не думал. Хотя бы за то, что отказался от твоего чертового наследства и ушел на вольные хлеба.

— Прекрати!

— Правда глаза колет? — насмехался внук, закипая внутри все сильнее. — Подавись своим наследством!

Это было последнее, что выдал Денис Петру Михайловичу. И то, что засело уже на два дня у старика в голове, не желая оттуда испаряться.

И вот теперь Лариса Семеновна снова завела старую песню о главном.

— Почему ты такой упрямый, Петя?

— Потому что он первый начал! — кричал в ответ Радужный-старший, пытаясь хоть как-то совладать со своими эмоциями. — Это он, заметь, а не я плел интриги за моей спиной. Денег захотелось? Вот он их получил сполна, ко мне какие претензии?