В гостинице Салманова встречали как старого доброго друга. Его все звали по имени отчеству, раскланивались по три тысячи раз. Нас проводили в шикарные апартаменты. Собственно, а какие я еще ожидала?

Кирилл упал в кресло и сидел несколько минут, словно окончательно заземлялся. А я сразу открыла чемодан, вынула платье, позвонила на ресепшен, чтобы заказать глажку, распустила волосы и собиралась пойти в душ, когда Кирилл поймал меня за руку, усаживая на колени.

– Спасибо, что обратно мы поедем поездом, – проговорил он, уткнувшись носом мне в шею.

– Ты знаешь, умереть в автокатастрофе намного больше шансов, чем в крушении самолета.

– Угу, – буркнул он. – Но поезд вроде самый безопасный транспорт. Признаться, я бы не хотел пополнять ни одну из этих статистик.

– Никто не хочет.

Я вздохнула, невольно вспоминая родителей. Кирилл прижал меня к себе крепче.

– Мои родители погибли в дорожной аварии, – проговорила я.

– Знаю, малыш. Мне жаль.

Объятия стали еще теснее.

– У тебя кто-то…

Я не успела договорить, как он аккуратно встал вместе со мной поставил на пол.

– Ты в душ собиралась? Я отдам горничной платье, когда придет.

Дальше можно было не продолжать расспросы, и я послушно отправилась мыться, стараясь игнорировать нелепую обиду и разочарование.

Раздевшись, я вошла в огромную душевую, включила верхнюю большую лейку и стояла под горячим водопадом, стараясь смыть с себя запах дороги и избавиться от напряжения. У нас было больше двух часов в запасе, и мне не хотелось спешить и нервничать. Особенно после утренних треволнений.

Не успела я протянуть руку за гелем, как дверцы открылись, и ко мне присоединился Кирилл.

– Ты долго, – проговорил он нейтрально.

Я не могла понять, упрекает он меня или просто констатирует факт.

– Твое платье готово.

– Спасибо.