Но я стойко решаю дойти до Лили. Если придётся все же врезать какому-то молокососу.

Я не знаю, куда иду, но вижу вдалеке её тонкую отдаляющуюся всё дальше фигурку. Скрывается за дверью, к которой и иду.

— Только попробуй сделать ей больно!

Пацан реально дерзкий.

Кто я такой, чтобы делать Цветочку больно?

Я приехал сюда, чтобы забрать её, а не для того, чтобы разбивать сердце ещё сильнее.

И настроен я решительно. Несколько бессонных ночей, и вот я здесь.

Открываю дверь, захожу в женскую комнату, судя по нежно-розовой отделке. Моя ванилька. Ходит из стороны сторону. Вытирает рукавом кофты слёзы, скатывающиеся по бледным щекам.

Плачет, глупышка. Зачем? Из-за меня? Она сама отшила меня. Сказала: «Нет».

Но я подонок, да. Потому что даже жена и ребёнок не остановили меня, чтобы приехать сюда.

Лили замечает меня сразу. Вздрагивает, оборачивается, когда закрываю за собой дверь.

— Да нет… — выдыхает обречённо.

А я без раздумий иду вперёд. Хватаю её за хрупкие и узкие плечики.

Рывком притягиваю к себе и наклоняюсь вниз. Впиваюсь в её пухлые и розовые губы настойчивым поцелуем.

Мечтал сделать это несколько дней.

Неправильно, да. Но я только о ней и думал. Медленно умирал вдали от неё. Уговаривал себя перестать думать о Цветочке. Сосредоточиться на ребёнке и жене.

А плевать мне на них. Не чувствую ничего. Поэтому приехал сюда.

Ведь мы оба знаем, что пропали.

Вконец. Нет пути назад, на спасение.

Меня не останавливает даже ребёнок, которого я хотел долгие годы.