Сент-Ботолфс-Визаут-Олдгейт, Лондон. Весна 1573 года

Сент-Ботолфс-Визаут-Олдгейт, Лондон.

Весна 1573 года

И в конце концов… я победила. Вот так легко и красиво. Я пережила злобу и зависть Елизаветы.

Я была свидетелем тому, как она оставляла мою сестру погибать от чумы, а затем позволила ей умереть от безысходности. Как подвергала моих юных племянников болезням и плохому обращению. Как казнила кузена Томаса Говарда и заточила в тюрьму кузину Марию – кто бы мог подумать, что можно лишить свободы королеву Шотландии, родственницу французской королевской семьи? Однако Елизавета все это сделала. И наконец-то ее недоброжелательность ко мне иссякла. Не я устаю от всего и сдаюсь, а она. Елизавета отпускает меня.

Сначала она позволяет мне пожить у моего отчима Эдриана Стоукса в Бомэнор-холле, так что я возвращаюсь в фамильный дом. Потом, словно изнуренная долгими годами травли, Елизавета освобождает меня и дает обещание восстановить мое денежное пособие. Смысла в этом не больше, чем в моем аресте. Я не представляю для нее опасности сейчас, не представляла и тогда. Это всего лишь королевская причуда.

Но мне все равно, я не требую справедливости и не жалуюсь на то, что она могла бы освободить меня семь лет назад, могла бы отпустить Катерину, которая погибла зря, как и мой любимый супруг. Хотя на всех нас сказываются ее страхи и глупости, я не жалуюсь. Она платит мне пособие, она дает мне свободу. Я смогу жить сама по себе, смогу целовать отчима с его новой женой и очаровательными детьми, куплю жилье и стану домовладелицей, гордой и свободной, как леди Грешем, но намного более счастливой.

Весной Лондон прекрасен. Это лучшее время. Прижимающиеся к городским стенам деревушки сияют подснежниками и желтыми нарциссами, что покачиваются на ветру. Стареющий Мистер Ноззл понимает, что теперь мы в собственном доме, и целыми днями сидит в кресле с высокой спинкой на красной бархатной подушке, следя на манер привратника за тем, кто приходит и уходит. В память о королевском страже ворот, которого я никогда не забуду, я дарю обезьянке толстый расшитый пояс из кожи и зеленый, как и положено Тюдорам, мундир.

Я вижусь с детьми мужа, как и обещала ему. Его дочь Джейн Меррик часто навещает меня и просит стать крестной матерью ее малышки Марии, названной в мою честь. Бывают и другие посетители: старые подруги из придворных, подружки невесты с моей свадьбы, Бланш Перри, первая королевская фрейлина, – все они заходят поговорить о давних днях. Если я захочу снова служить Елизавете, Бланш обязательно замолвит за меня словечко, и я довольна тем, что вообще рассматриваю такую возможность. Мое место при дворе, но неприязнь к Елизавете так сильна, что лучше уж жить в уединении подальше от нее. Я еще не решила. У меня есть свобода выбора.