Фейра подумала о колодце, где покоился её отец, теперь навеки погребенный под черной мраморной звездой, украшавшей пол церкви Палладио. Она почувствовала взгляд Аннибала.
– Думаю, – сказала она, – во время прошлой вспышки инфекция попала в воду. Может, крыса, кролик, собака, что-то упало туда. Что-то зараженное.
– А в этот раз?
Она не хотела встречаться с ним взглядом.
– В этот раз я
– Тогда почему, – продолжал он допытываться, – паломники не умирают от этой воды?
Она ничего не ответила, и он взял её за руку.
– Так, значит, я действительно чудо?
Она улыбнулась, взглянув на колодец.
– Да.
– Ты давала мне свою «Териаку», когда я умирал?
Она всматривалась в самую глубь воды.
– Нет.
Затем подняла глаза на него. С каждым днём ему становилось лучше, впалые щеки и тёмные круги под глазами постепенно исчезали, солнце обратило его болезненную бледность в здоровый цвет лица.
– Ты знаешь, почему?
– Позволь, я перечислю свои наблюдения. – Он стал загибать пальцы. – Ты перенесла чуму и выжила, а твой отец погиб. Проведя эксперименты в Тезоне, ты обнаружила, что пациенты, которые уже успели заболеть, все-таки умирают, но новые случаи заражения в семьях, которые принимали твоё лекарство, не отмечаются. Так, Тезон опустел, и семьи вернулись домой. Ты дала своё снадобье сыну сторожа, но не сторожу. Ты дала флакон архитектору, но не мне, а теперь ты предположила, что в колодец Святого Себастьяна могла попасть зараза – возможно, даже тело одной из жертв болезни.
Она не смела вздохнуть или взглянуть на него. Она не отводила глаз от колодца.
– И какой вывод ты сделал?
Он повернул её к себе.