– Уместный вопрос, – мрачно отозвался Стивен Донован. – А как ты намерен поступить с корундовым порошком и рыбьим клеем?

– Сам сделаю наждачную бумагу и напильники.

– Тебе понадобятся обычные напильники, если на судах их не окажется?

– Да, но я не могу истратить все деньги, а злоупотреблять вашей щедростью не хочу. Надеюсь, мои инструменты все-таки найдутся.

– Расспрашивать тебя – все равно что выжимать кровь из камня, – пошутил мистер Донован. – Но кое-что я уже выведал. Когда-нибудь я узнаю все.

– Мне почти нечего рассказывать. Заранее спасибо вам.

– Я всегда к твоим услугам, Ричард. Если бы мне не пришлось разыскивать для тебя лекарства, я не успел бы повидать и половины того, что увидел в Рио. Подобно Джонстоуну и Шарпу я шатался бы по кофейням и притонам да обхаживал бы португальские власти в надежде на дорогие подарки. – И, насвистывая, он спустился по веревочной лестнице с небрежной грацией человека, привыкшего карабкаться по вантам.

В последнее воскресенье, проведенное флотилией в гавани Рио, преподобный мистер Ричард Джонсон, священник экспедиции, известный своей рассудительностью и приверженностью англиканской церкви (а также смирением), прочел проповедь и провел службу на борту «Александера» под нестройный аккомпанемент множества колоколов католических церквей. Палубы чисто вымыли, все лишнее с них убрали – верный признак того, что час отплытия близок.

Выводить одиннадцать кораблей из усеянной островками гавани Рио-де-Жанейро начали четвертого сентября и завершили пятого, после целого месяца пребывания в краю апельсинов и фейерверков. Форт Санта-Крус и «Сириус» дали прощальный залп. На судах уже объявили о том, что в день каждому мужчине будут выдавать всего по три пинты воды – видимо, беспокойство врачей по поводу качества бразильской воды не оставило губернатора равнодушным.

К ночи земля скрылась из виду, флотилия устремилась на восток в надежде, что ей удастся быстро преодолеть три тысячи триста сухопутных миль до мыса Доброй Надежды. Кораблям предстояло держать курс на юго-восток в почти неизведанных водах. До сих пор им изредка встречались португальские торговые суда, но теперь надеяться на частые встречи было нечего: на оживленные морские пути, ведущие в Ост-Индию, флотилия должна была выйти только у самого мыса.

Ричард пополнил свои запасы, вдобавок раздобыл корундовый порошок, клей и несколько хороших напильников. Предметом постоянных тревог стали для него каменные фильтры: у Ричарда еще осталось два запасных, а у его пяти товарищей – ни одного. Если кузен Джеймс-аптекарь не ошибся, то вскоре все пять фильтров отслужат свое. В поисках выхода Ричард сплел из веревки подобие прочной сетки и в ней бросил один из фильтров в море, молясь о том, чтобы акулы не польстились на него. Однажды голодная акула набросилась даже на штаны, которые морской офицер решил хорошенько выстирать, привязав на веревке к борту. Перекусив веревку, акула пожевала штаны и с отвращением выплюнула их. То же самое могло случиться и с каменным фильтром: как только веревка будет перекушена, он пойдет ко дну. Но через неделю Ричард благополучно вытащил фильтр на палубу и оставил его сушиться на солнце, а за борт отправил следующий. Он надеялся успешно промыть все фильтры прежде, чем они окончательно перестанут пропускать воду.