– Подождите меня! – попросил Ричард, бросился в камеру и растолкал спящих Уилли Дринга и Джо Робинсона. – Вы знали о мятеже? – спросил он.

Оба вздохнули с таким облегчением, словно с их плеч свалился тяжкий груз.

– Мы слышали о нем от Пауэра, который уговаривал нас присоединиться к мятежникам, – объяснил Дринг. – Я ответил, что он спятил, и посоветовал ему образумиться. После этого Пауэр ни с кем не говорил в нашем присутствии, хотя точно знал, что мы его не выдадим. А потом мистер Боунз сказал, что для нас больше нет работы.

Ричард выбрался на палубу.

– Дринг и Робинсон все знали, но не были сообщниками Пауэра – в отличие от Боунза. Как удалось разоблачить мятежников?

– Двое каторжников обо всем сообщили Эсмеральде.

– Доносчики везде найдутся, – заметил Ричард, словно рассуждая сам с собой. – Это сделали Мейнелл и Пейн из Ноттингема. Ублюдки.

– Послушай, Дринг и Робинсон строго следовали воровскому кодексу чести, а эти двое просто хотели выслужиться перед начальством и заработать еду. А ты называешь их ублюдками. Почему?

– Потому что они донесли на товарищей уже не в первый раз. Я давно заподозрил, что среди нас есть доносчики, а как только узнал имена, все встало на свои места. Где они теперь?

– Насколько мне известно, на борту «Скарборо». Эсмеральда отправился к его превосходительству сразу же, как выслушал эту парочку. Я сопровождал его, чтобы помочь ему подняться по трапу. С «Сириуса» прислали две дюжины пехотинцев, которые взяли под стражу матросов, имена которых назвали доносчики. Против мистера Боунза и остальных у нас нет никаких доказательств. Но теперь они надолго присмиреют, каким бы ненавистным ни был для них Эсмеральда, разбавляющий ром водой.

– А что стало с Пауэром? – с трудом выговорил Ричард.

– Его увезли на «Сириус» и приковали к палубе. На «Александер» он не вернется – это точно. – Донован с любопытством взглянул на собеседника. – Похоже, ты сочувствуешь ему.

– Да, очень, хотя я давно понял, что он плохо кончит. Есть люди, которые притягивают к себе неприятности, как магнит – железные гвозди. Пауэр из таких. Но мне не верится, что он виновен в преступлении, за которое его приговорили к каторге. – Ричард раздраженно покачал головой. – Просто он был одержим желанием вернуться домой, к больному отцу.

– Знаю. Могу сказать в утешение только одно: после стоянки в Кейптауне Джонни больше не представится случая вернуться домой, и он наверняка станет примерным каторжником.

Но слова Донована не успокоили Ричарда – он считал, что тоже не выполнил свой сыновний долг, тем более что вспоминал о кузене Джеймсе-аптекаре чаще, чем об отце.