Чуть позже, сразу после обеда, два морских офицера, хозяева бульдога и скотчтерьера, спустились в камеру. Шарп нес малыша Макгрегора. Оба офицера были пьяны в стельку, но это никого не удивило, особенно в праздничный день. Еще никто из каторжников не видел морских офицеров трезвыми после обеда. Только на «Дружбе» трезвенник Ральф Кларк расплачивался ромом с плотниками, которым заказывал конторки и бюро, и с каторжниками, которые шили ему всю одежду, от рубах до перчаток.

Чтобы выбрать из множества жаждущих будущего хозяина Макгрегора, принесли три колоды карт: в жеребьевке могли участвовать лишь те, кто вытянет из колоды туза бубен. Под радостные крики трое мужчин показали бубновых тузов. Сидящий за столом Шарп попросил принести три соломинки, но, чтобы удержать их в кулаке, ему понадобилась помощь Джонстоуна.

– Кто вытянет самую длинную – тот и выиграл! – объявил Шарп.

Вопя от восторга, длинную соломинку вытащил Джо Лонг.

– Длинная досталась Лонгу! – Шарп так расхохотался, что свалился со скамьи. Пока Ричард и Уилл бережно ставили его на ноги, Джо схватил на руки барахтающегося щенка и принялся целовать его.

– До прибытия в Ботани-Бей он побудет с мамой, – решил Джонстоун. – А на берегу мы отдадим Макгрегора новому хозяину.

«Доброта Бога безгранична, – думал Ричард, убаюканный качкой и ромом, приглушившим желание подняться на палубу. – С тех пор как умер бедняга Айк, жизнь для простодушного Джо утратила всякий смысл. А теперь у него появился пес, маленькое живое существо, требующее заботы и любви. Бог сжалился над одним из моих подопечных. Хорошо бы и остальным повезло. Когда мы сойдем на берег, держаться вместе нам станет труднее».

Скорость движения судов превысила двести семь сухопутных миль в день и оставалась такой до конца декабря; погода стояла отвратительная – высокие волны, шквалы, ревущие ветры. К югу от сорок третьей, «ревущей» широты ветры и вправду ревели.

Тысяча семьсот восемьдесят восьмой год встретил путешественников ненастной погодой и неизбежным ветром, по мере приближения к сорок четвертой широте они все чаще попадали в штормы. А потом налетел попутный бриз – такой сильный, что три судна прошли целых двести девятнадцать миль в день. Поскольку южная оконечность Земли Ван Димена могла появиться на горизонте в любую минуту, лейтенант Шортленд приказал на всякий случай привязать к тросам якоря. Ветер усилился, «Дружба» лишилась лиселя на фор-стеньге, который разорвало в клочки, а земля все не появлялась.

Опасаясь рифов и подводных скал, в семь часов вечера четвертого января Шортленд приказал кораблям замедлить ход. На следующее утро над океаном разнесся долгожданный крик: «Земля!» Наконец-то! Самая южная оконечность Нового Южного Уэльса представляла собой нагромождение массивных утесов.