Стивен, Стивен, Стивен… Почему не он нашел ее в лесу? Почему не он приютил ее у себя? Что надо от нее Ричарду?

Ричард выпрямился и надел рубашку.

– Тебе не понравилось купание? – спросил он, направляясь вместе с Китти к дому. Его глаза поблескивали.

– Напротив, сэр, оно было очень приятным.

– Ричард. Зови меня по имени.

– Так не пойдет, – возразила Китти. – Вы годитесь мне в отцы.

И вдруг она впервые столкнулась с одним из качеств Ричарда, которое не могла оставить без внимания: выражение его лица не изменилось, жесты не стали другими, блеск в глазах не погас, но тем не менее в нем произошло нечто таинственное и непостижимое.

– Да, я действительно гожусь тебе в отцы, и все-таки ты должна звать меня по имени. Здесь мы пренебрегаем правилами приличия – у нас слишком много гораздо более важных дел. Для тебя я не тюремный надзиратель, Китти. Да, я свободный человек, но еще совсем недавно я был каторжником – таким же, как ты. Заслужить помилование мне помогли удача и упорный труд. – Он усадил Китти за стол и подал ей завтрак, состоящий из кукурузного хлеба, латука, кресс-салата и воды.

– А Стивен тоже был каторжником? – спросила Китти, жадно набросившись на еду.

– Нет, никогда. Стивен – бывший моряк.

– Вы с ним давно дружите?

– Нам кажется, что уже целую вечность. – Ричард заправил рубашку под пояс и пригладил ладонью короткие волосы. – Ты понимаешь, почему тебя отправили сюда?

– А что тут понимать? – удивленно переспросила Китти. – Меня послали работать, пока я не отбуду весь срок.

Так сказал судья, когда меня судили. С тех пор об этом больше никто не говорил.

– А ты никогда не задумывалась, зачем тебя и двести других женщин посадили на корабль и увезли за семнадцать тысяч миль от родины? Только для того, чтобы все вы отбыли срок каторги? Не кажется ли тебе странным, что тебя послали туда, где нет ни работных домов, ни фабрик?

В этот момент Китти как раз тянулась к следующему куску хлеба. Услышав вопрос Ричарда, она безвольно опустила руку и широко раскрыла глаза – и Ричард заметил, что они лишь отчасти похожи на глаза Уильяма Генри. Его глаза то и дело заволакивала дымка, а глаза Китти были чистыми, как хрусталь.

– Ну конечно, – с расстановкой произнесла она. – Конечно! О, какая я глупая! Но я была так потрясена и растеряна, а потом долго болела… И вправду, здесь, на краю земли, нет ни работных домов, ни фабрик. Здесь никто не носит вышитые жилеты. В Кентербери я занималась вышиванием. Значит, нас отправили сюда как жен для каторжников?

Ричард помолчал, поджав губы.

– Откровенно говоря, вы предназначены для удобства колонистов. Я не знаю точно, почему правительство приняло такое решение, – может, просто потому, что из Англии выслано слишком много мужчин, а это не способствует росту населения. В прежних колониях часто вспыхивали мятежи, люди, для которых не осталось ничего святого, бежали обратно на родину. А здесь, на краю света, им нечего и мечтать об Англии, даже если они поднимут мятеж или попытаются сбежать. Англии каторжники не страшны. Защищать надо только их тюремщиков, а также жен и детей тюремщиков. – Он сделал паузу и заглянул в глаза Китти. – Когда рядом нет женщин, мужчины превращаются в диких зверей. Следовательно, женщины необходимы, чтобы край света стал подобием обширной английской тюрьмы. Других объяснений я не нашел.