– Благодарю за приглашение, но принять его не смогу. Мы с Тобиасом решили отпраздновать отлет птиц с горы Питта, поужинав двумя прекрасными рыбинами, которых я сегодня утром поймал на рифе.

– О Господи! Ты же мог утонуть!

– Только не я! Большие волны я чую за милю.

Ричард мысленно согласился со Стивеном, зная, что он наделен особым даром предсказывать погоду, чувствовать течения и волны. Никто не знал о климате Норфолка больше, чем Стивен.

Решив сразу увезти печку в новый дом, Ричард начал взбираться по крутому склону горы Георга, двигаясь от дороги на Куинсборо. Такое восхождение было для него не в новинку: по склону длиной в милю ему уже приходилось таскать сани, нагруженные каменными глыбами. Будь у него тележка на колесах, втягивать ее на гору было бы труднее, а полозья саней легко скользили по колеям, даже когда дорогу покрывала грязь. Но в это время года такое случалось нечасто. Только по ночам шли ливни, спасая урожай пшеницы и кукурузы.

Ричард постоянно боролся с искушением бросить работу на лесопилках и заняться расчисткой собственной земли, но ему хватало здравого смысла, чтобы подавить в себе эти опасные желания. А бедняга Джордж Гест не выдержал, перестал работать на правительство, занялся строительством собственного дома и был приговорен к порке.

Плеть приходилось все чаще пускать в ход: майор Росс, лейтенант Кларк и капитан корпуса Нового Южного Уэльса Уильям Хилл старались поддержать хоть какое-то подобие порядка в колонии, членам которой была чужда солидарность. Они жили в соответствии с традициями своей родины, скудным жизненным опытом и собственными идеалами, а идеалом счастливой жизни для слишком многих была праздность. В Англии большинству колонистов никогда не приходилось трудиться – это было справедливо не только для каторжников, но и для солдат. Положение осложняло еще одно обстоятельство: почти все важные посты занимали шотландцы, а среди солдат и каторжников шотландцы были редкостью.

«Нами правят с помощью плетки, нас высылают на соседний остров и приковывают цепями к мельничному жернову – а все потому, что правительство убеждено: править – значит карать. Но должен же быть какой-то другой способ, а какой – я не знаю. Как сделать хороших пехотинцев из Фрэнсиса Ми и Элиаса Бишопа? Как превратить в порядочных людей негодяев вроде Лена Дайера или Сэма Пикетта? Это ленивые, алчные твари, которым доставляет наслаждение делать подлости и создавать хаос. Нет, наказания не превратят ми, бишопов, дайеров и пикеттов в трудолюбивых, ответственных граждан. Но эта задача оказалась не под силу и сравнительно мягкосердечному лейтенанту Кингу в те дни, когда население острова не превышало сотни душ. За доброту ему платили мятежами и заговорами, презрением и дерзостью. А когда численность его подчиненных достигла ста пятидесяти человек, лейтенант Кинг был вынужден ужесточить дисциплину и все чаще прибегать к помощи плетки. Его загнали в тупик, и в качестве последнего средства он избрал порку. Значит, выхода нет, а как бы я хотел его найти! Чтобы моя Китти и наши дети жили в чистом, упорядоченном мире!»