Прямо сейчас в твоей квартире идет обыск, затем ты будешь объявлена в федеральный розыск. Ну и дальше твоя судьба будет зависеть от того, договорится Ярослав с силовиками или нет. Поэтому Никольский попросил Иру срочно тебя спрятать, пока он со всем не разберется. Как-то так.

Я смотрю немигающим взглядом на серое кожаное сиденье напротив. Рассказ Алексея звучит, как американский триллер.

— Но почему Ярослав не позвонил мне и ничего не сказал? — задаю резонный вопрос через некоторое время молчания.

— Потому что его телефон прослушивается, а за ним самим установлена слежка.

Все произошло спонтанно, насколько я понял.

— А если Ярослав попросил Ирину, то почему за мной приехал ты?

— Ира опасается, что за ней тоже следят. Ей нужна пара дней, чтобы выяснить, так ли это. Сестра попросила спрятать тебя, потому что за мной точно никто не следит.

Алексей замолкает, продолжая спокойно вести автомобиль. Я больше не задаю вопросов, пытаясь обдумать услышанное. Новая волна ужаса накрывает меня, когда я понимаю, что просто исчезла с работы, никому ничего не сказав. Яна и Паша вернутся с обеда, а меня нет. Телефон с собой не взяла, записку не оставила.

А мои родители? Мы с мамой постоянно переписываемся, если я долго не отвечаю, она начинает переживать и тут же звонит.

— Леш, мне надо позвонить родителям, — подскакиваю с заднего сиденья.

— Ляг! — приказывает, и я снова послушно опускаюсь.

— Мне надо позвонить маме и на работу, — повторяю.

— Нельзя, к сожалению. Вечером ты не вернешься домой, и тебя объявят в федеральный розыск. Твои родители — первые люди, у которых тебя будут искать. Их будут допрашивать и всячески пытаться выяснить, знают ли они о твоем местоположении. Для твоей же безопасности лучше им не звонить.

И только сейчас на моих глазах выступают слезы. Я понимаю, как это все будет выглядеть: в моей комнате в съемной квартире найдут наркотики, объявят меня в розыск. Будут допрашивать соседку Аню, хозяйку квартиры, моих родителей, Яну, Пашу, главного редактора… Им всем будут говорить, что я наркоманка или того хуже — торгую наркотиками. Еще наверняка придут с обыском на работу…

— Не плачь, — говорит Алексей, когда слышит, как я всхлипываю. — Насколько я понял со слов сестры, у Ярослава большой замес с силовыми структурами.

Никольский представляет для них серьезную опасность, и его просто решили взять шантажом через тебя. Он у нас, оказывается, опасный министр, — последнюю фразу Алексей говорит как бы в шутку, чтобы подбодрить меня, но я начинаю плакать еще сильнее.

— А если Яр не сможет с ними договориться?