Повисает тяжелое молчание. Я снова чувствую укор Ирины.

— Ты злишься на меня за ту статью про реформы, да? — догадываюсь.

— Ты очень крупно меня подставила, Алена. Ладно меня, ты подставила Ярослава.

С шумом выпускаю воздух из легких. Об этом я тоже думала, пока томилась в одиночестве на яхте. Написала бы я ту статью сейчас, зная, чем все закончится, зная, что Ярослав сочтет ее безоговорочным предательством и оставит меня?

Взгляд опускается на три газеты на столе с моим именем на первых полосах.

— Это моя работа, — отвечаю, помедлив. — Почему я должна жертвовать своей работой в угоду работе Ярослава? Потому что работа министра важнее работы журналиста? Или потому что положено, чтобы женщина жертвовала собой ради мужика? Я правда не понимаю, Ир.

— Женщина не должна жертвовать собой ради мужика! — категорично заявляет.

— Тогда почему я не должна была писать ту статью?

Самойлова молчит.

— Просто потому, что я вам той статьей насолила, вот и все, да?

— Понимаешь, Алена, одно дело насолить кому-то постороннему, а другое дело насолить любимому человеку. Чувствуешь разницу?

— То есть, ты бы на моем месте не написала статью? Ты бы на моем месте отказалась от собственного карьерного продвижения ради благополучия карьеры твоего мужчины, я правильно понимаю?

Ирина снова молчит. Ей явно не нравится то, что я спрашиваю.

— Почему ты не замужем? — с языка срывается вопрос, который меня давно интересует.

Самойлова дергается от него, как от кипятка.

— А почему я должна быть замужем?

— Ты умная и красивая.

Ирина фыркает.

— Вот потому и не замужем. Слишком умная и слишком красивая. Была бы поглупее и пострашнее, уже бы второго родила и мучилась бы токсикозом из-за третьего.

Я прыскаю от смеха, но уже через несколько секунд он начинает стихать.