– Запоминай: ты – ШЛЮХА.

Дёрнула головой, и он резко отпустил меня.

Через злые слёзы я смотрела на рыжеволосого парня и понимала: моя душа и мечты нараспашку были, наивная я, хоть и приютская, не разглядела лицемерия, не почувствовала лжи, всё на веру приняла.

Влюбилась я в Ромку Ржавого, приняв низкое за высокое. И вот он удар под дых – прилетел неожиданно. И больно стало, что дышать трудно.

И мои розовые очки разбились. Стёклами внутрь. Разбились и все мечты, все иллюзии. Вдребезги.

Оказывается, прозрение – это больно, очень-очень больно, что кричать хочется. Словно я не жила вовсе, словно барахталась в болоте лжи и только сейчас смотрю на мир ясно, вижу реальность. И она до ох…ения омерзительна!

Ржавый мне уже не казался привлекательным.

Я считала его высоким? Нет, он просто длинный.

Называла его стройным? Нет, это рыжее чмо тощее, как глиста!

Ещё у него слишком крупная голова, узкие плечи, длинные руки и тонкий член.

Да-да, Ромка Ржавый сильно переживает по поводу своего отростка: длинный, точно шланг, но тонкий, как карандаш.

И я знаю его секрет – он всегда за трах и молчание платит своим девкам. Конечно, им ведь приходится изображать удовольствие, а потом молчать, насколько он плох в постели.

– Ублюдок, – не своим голосом прошипела я. – Ты предал меня. Предал наше прошлое, предал моё доброе отношение к тебе.

Поднявшись на ноги, смотрела в насмешливые зелёные глаза и ощущала, как в груди зреет и мгновенно разрастается жгучая ненависть.

– Я любила тебя, Ржавый, – произнесла упавшим голосом.

– Не называй меня так! – заорал он и залепил мне новую пощёчину. – Роман Геннадьевич я!

От удара отлетела к стене и рухнула на колени. Сплюнула кровь и издевательски рассмеялась.

– Роман Геннадьевич, говоришь? – мой смех стал громче. – Ты навсегда останешься Ромкой Ржавым, понял?! Навсегда! И ты никогда не поднимешься! Никогда!

Он опалил меня бешеным взглядом и вылетел из спальни, заперев меня в комнате на замок.

Но зря он понадеялся, что я не попытаюсь выбраться и сбежать.