– Вас зовут Фредерик Уэнтворт, сэр?
– Да. А в чем проблема?
Продавец улыбнулся и передал Фреду книгу:
– Ни в чем, сэр. Приятного чтения.
Фред сел в поезд. Встреча, ради которой он приезжал в Лондон, закончилась в три часа дня – самое время, когда транспорт наводнен школьниками и туристами. После Мейденхеда в вагоне стало попросторнее. Фред нашел место у окна, сел и достал из сумки «Доводы рассудка». За окнами мелькали сельские пейзажи, залитые предзакатным солнцем.
Сэр Уолтер Эллиот из Киллинч-холла в Сомерсете был не такой человек, чтобы собственного удовольствия ради брать в руки другую какую-нибудь книгу, кроме «Книги баронетов»[23].
Фред поморщился. Ему в руки попал скучный старомодный роман из тех, какими мучают школьников. Подростки всегда закатывают глаза, если их вниманию предлагают что-нибудь подобное – с длинными предложениями и архаичными словами. Фред погуглил, что такое «Книга баронетов», и прочел еще несколько абзацев, которые показались ему затянутыми. Продолжая водить глазами по строчкам, он стал думать о посторонних вещах. Отложил книгу и посмотрел в окно: поля проносились мимо, сливаясь в единую изумрудную ленту.
Фред опять раскрыл роман и заставил себя прочитать десять страниц. Дополз до одиннадцатой, стиснув зубы, и облегченно выдохнул. Потом кивнул: он прорвется и дальше – ради Джейн. Следующее предложение далось ему легче предыдущих, ведь теперь он был уже готов к длинным конструкциям, разделенным точками с запятой. Чуть ли не все глаголы были в страдательном залоге, и смысловое ядро фразы часто смещалось в конец, словно Джейн до последнего не хотела раскрывать читателю, что же она имеет в виду. В двадцать первом веке такая манера письма не поощрялась. Какой бы текст ты ни писал, тебе советовали излагать свои мысли как можно проще и выдвигать главное на первый план, чтобы все сразу видели. Но постепенно Фред привык к языку Джейн и понял: в этом что-то есть. Когда каждое предложение имеет сильную концовку, читательское внимание заостряется.
Прочитав о сэре Уолтере, Фред улыбнулся. Джейн вылепила этот образ остроумно и емко – всего несколькими строчками. Именно этого человека Фред не встречал, зато встречал сотню похожих. Вторую главу он прочитал в два раза быстрее, чем первую, а когда добрался до третьей, с ним произошла удивительная перемена: если через первые страницы он продирался, постоянно напоминая себе о том, что это работа Джейн, то теперь он забыл, кто автор, и просто увлекся. Сейчас он сам убедился в том, о чем ему давно говорили. Джейн – гений. Как же скучно ей, наверное, было с ним – обыкновенным человеком!