Ее бездонные глаза смотрят на меня, заглядывают в самую душу. Очень отрезвляюще. Под ее взглядом я вдруг чувствую себя даже более голым, чем можно вообразить.

Она сглатывает.

– Да.

– Если тебе что-то не нравится. Или ты не хочешь этого делать. Просто скажи. Договорились?

Алессия кивает и тянется погладить меня по щеке.

– Максим, – шепчет она, и я, склонившись к ней, накрываю ее губы своими.

Она стонет и зарывается тонкими пальчиками мне в волосы, ее язык осторожно касается моей верхней губы. Я горю от желания, как сухой лес на ветру. Взяв Алессию за подбородок, я целую ее еще глубже. Я хочу ее. Всю. Здесь. Сейчас.

Она отвечает на поцелуй. Исследует меня. Пробует на вкус. Раскрывает свое желание.

Оторвавшись от ее рта, я провожу губами по подбородку и дальше вниз… ниже, по ложбинке между грудей. Отодвигаю темную массу локонов и открываю цель, к которой стремился. Алессия ахает, крепче сжимает пальцами мою голову, а я нежно втягиваю в рот ее сосок. И сосу. Сильно.

Алессия вскрикивает.

Я ласково дую на розовый холмик, и она извивается рядом со мной. Провожу рукой вверх от бедер к другой груди и, взяв ее в горсть, играю с ней, сжимая и поглаживая, восхищаясь, как мгновенно выпрямляется от моих прикосновений второй сосок, ни в чем не уступая брату-близнецу. Алессия стонет, и ее бедра начинают двигаться в до боли знакомом мне ритме. Я глажу ее тело, одновременно губами играя по очереди с грудями.

Поддеваю резинку на пижамных штанах, и Алессия сама укладывает лобок мне в руку. Все. Я держу ее в самом низу. И она влажная.

Она готова.

«Твою мать».

Медленно, очень медленно я проскальзываю в нее пальцем.

Она тугая. И мокрая.

«Да».

Я убираю палец и снова осторожно ввожу его внутрь.

– Ай, – мяукает она и комкает простынь.

– Ох, малышка, я так тебя хочу. – Я целую ее в ложбинку между грудей. – Я горю с того дня, как впервые тебя увидел.