Резкий короткий ответ говорит мне все, что я хочу знать. Наверное, тот мужчина стар. Или некрасив. Или и то и другое. Или он бил ее.

Представлять эту девушку с кем-то другим, с тем, кто плохо с ней обращался, больно. Я зарываюсь лицом в ее душистые волосы, радуясь, что она здесь, со мной.

– Грустно, что в твоей жизни случилось столько дерьма, – шепчу я.

Она поднимает голову и проводит указательным пальцем по моим губам.

– Это плохое слово.

– Так и есть. Плохое слово для плохой ситуации. Но теперь ты в безопасности. Я с тобой.

Я нежно ее целую и вспыхиваю, словно хворост от искры. Алессия закрывает глаза и запрокидывает голову, подставляя губы. Сиплый меланхоличный фальцет Ру Икса проникновенно выводит песню о любви. Как никогда кстати.

– Потанцуй со мной, – хрипло прошу я.

Крепче прижав к себе ахнувшую Алессию, я начинаю покачиваться. В конце концов ее пальцы ложатся мне на плечи, и мы медленно двигаемся под неспешный и соблазнительный ритм романтической песни. Скользнув по плечам, пальцы Алессии вплетаются в мои волосы. Она трется носом о мою грудь.

– Я никогда так не танцевала.

Моя рука сползает по ее спине вниз.

– Я никогда не танцевал с тобой.

Другой рукой я нежно тяну Алессию за косу, чтобы добраться до губ, и целую, длительно и неспешно. Сняв с косы резинку, я со стоном наблюдаю, как Алессия трясет головой, и непослушная грива волос падает ей на спину. Я хочу больше. Гораздо больше. Я хочу снова сделать Алессию своей. Она со мной, а не с каким-то жестоким мудаком из богом забытого городка чужой страны.

– Идем в постель.

– Я должна вымыть посуду.

«Что?!»

– К черту посуду.

Она хмурится.

– Но…

– Не надо ее мыть. Оставь.