Крошечный младенец издал еще один крик, когда медсестры обмывали его, и вот наконец они передали его нам. Казалось, Рем задержал дыхание, я же, напротив, тяжело дышала, впервые взяв этот живой комочек в руки.

Доктор занялся мной, а сестра ждала, чтобы забрать младенца в отделение интенсивной терапии новорожденных, но в этот момент Ремингтон наклонил свою темную голову ко мне. Мы понюхали друг друга над крошечной лысой головкой малыша.

– Я так люблю его, Реми, – прошептала я, поднимая голову, чтобы почувствовать его теплое дыхание на моем лице, его губы на моих. – Я так люблю тебя. Спасибо тебе за этого малыша.

– Брук, – хрипло произнес он, обнимая нас. Я знала, что в глубине души Реми не верил, что заслуживает такого счастья. Никто никогда не говорил ему, что он этого достоин, поэтому я прижала его широкие плечи своими дрожащими ослабшими руками к себе так крепко, как только могла, держа младенца одной рукой.

– Если он будет таким же, как я, мы с тобой будем поддерживать его, – обеспокоенно прошептал он мне в ухо. – Если он будет таким, как я… мы всегда будем рядом.

– Да, Реми. Мы отдадим его заниматься музыкой. И спортом. Будем учить заботиться о своем теле, чтобы оно было сильным и радовало его, пусть даже если и будет иногда доставлять ему проблемы. Мы научим его принимать свое тело и себя. Научим его любви.

Реми смахнул слезы с глаз тыльной стороной ладони.

– Да. – Он поцеловал меня в лоб. – Да, мы научим его этому всему.

– Обними нас еще раз, – умоляющим голосом произнесла я, когда он отодвинулся, словно сомневаясь, что я и этот крошечный комочек, издающий слабый писк, принадлежим ему.

Но он все же вернулся, и мы растворились в объятиях друг друга. Его руки были такими ласковыми, они словно были созданы для нас. Я почувствовала, как он смахивает слезу, упавшую на мою голову, и мне самой тоже захотелось расплакаться. Реми такой сильный. Я никогда не думала, что этот трогательный момент на него так подействует. Я придерживала нашего сына одной рукой, потому что другой обнимала Ремингтона.

– Иди ко мне, – позвала я его, протягивая к нему руку. Он опустил голову и втянул мой запах. Думаю, в этот момент мое лицо было еще более мокрое от слез, чем его.

– Я так тебя люблю, – прошептала я ему – Ты заслуживаешь всего этого и даже больше. Когда ты будешь сражаться на ринге, я буду делать все, чтобы ты с радостью возвращался домой к нам.

Он в отчаянии застонал и снова смахнул слезу с глаз, словно ненавидя себя за слабость. Затем он схватил ладонями мое лицо и поцеловал за ухом, произнося глухим голосом: