— Конечно, с удовольствием. Давно не проводили вечера только вдвоем.

— Люблю тебя, родная.

— И я тебя, Юпитер.

Когда я прячу телефон, и официант принимает заказ, Виктория первой нарушает тишину за столом.

— У вас такие прекрасные отношения с женой. - Еще одна слишком фальшивая лесть. С куда большим удовольствием она сказала бы, что моя маленькая женушка - тощая бесцветная амеба, абсолютно мне не подходит и в мире точно есть «более подходящая женщина, способная сделать меня счастливым». - Только глядя на такие пары я еще на что-то надеюсь.

— Звучит как будто у вас неприятности с Максом, - подталкиваю ее, наконец, к скорбной повести. - Простите, если это не мое дело.

— Мы расстались. - Она снова кривит губы, но эта тема ее определенно интересует куда меньше бархатной коробочки с красивым шелковым бантом. - Наверное, подарок к особенной дате?

Я «милостиво» переставляю коробку на ее край стала и взглядом предлагаю взглянуть.

— Но мне придется… его развязать? - Виктория мнет в пальцах края ленточки.

— Это просто ненужная мишура, - пожимаю плечам и подбадриваю ее настойчивым: - Смелее, мне хочется услышать женское мнение.

На этом ее демонстративно-вежливая ломка заканчивается - и она быстро расправляется с бантом.

Открывает.

Долго смотрит, даже не понимая, что ее рот открыт до неприличия широко.

— Это… Это… - Она пытается подобрать подходящее слово, но в итоге выдает ровно то, что я ожидаю: - Это наверняка очень дорого.

— Непристойно дорого, - поправляю с вежливой улыбкой. - Но разве может быть что-то дороже счастливой улыбки своей женщины?

Она проводит пальцами по филигранной ковке и пару раз чуть не силой останавливает себя от того, чтобы рискнуть и примерить браслет. Бросает взгляд в мою сторону, видимо в надежде получить одобрение еще и на это, но здесь проходит черта дозволенного. Это подарок для Ники, и черт с два он хоть на секунду окажется на запястье другой бабы. Тем более той, которая стоит гораздо дешевле.

Я называю таких «средний сегмент» - когда важно не переплатить, чтобы баба не слетела с катушек, возомнив себя женой Онассиса.

Еще немного повздыхав над браслетом, Виктория нехотя закрывает футляр - и я прячу его во внутренний карман пиджака. Бедняжке остается только нервно теребить шелковую ленточку. Но я не жадный - ее пусть забирает.

— Выпейте, - предлагаю я, когда официант приносит уже открытую бутылку вина и разливает его в бокалы. - У этой марки всегда очень многогранный букет, вам сразу станет легче.

Что сказать - Викторию не приходится долго уговаривать. Точнее, не приходится вовсе.