Получилось хуже некуда.

Милана, должно быть, подумала, что он никогда на ней жениться не планировал.

Считай, он повел себя с ней как с девушкой–однодневкой, коих в его жизни было немало, ой, немало…

Но ведь Милана для него и близко не девушка–однодневка!

С ней одной он хотел строить свое будущее, растить детей. Но вместо этого он поступил так, будто она ничего для него не значила, будто он ей чужой.

И Баграт сразу же получил ответку в виде ее исчезновения. Она отплатила ему той же монетой. Отключила телефон, отрезала его от себя.

Боже, Баграт никогда не хотел быть для нее чужим! А ведь так и будет, если он сейчас не наладит с ней отношения.

Если для этого ему нужно на ней жениться, хорошо! Он женится…

По большому счету Баграт не собирался оставаться холостяком до конца своих дней. Просто раньше перспектива жениться не прельщала. Не было для него ничего притягательного в семейной жизни с какой–то там гипотетической женщиной.

А вот в жизни с Миланой – было.

Что его раньше сдерживало от решения жениться? Желание свободы, холостяцких загулов, поездок по разным местам без оглядки на семью. Не хотелось обязательств.

Только после того, как съехался с Миланой, ему никуда ездить без нее не хотелось. Наоборот, мечтал показать ей мир, проводить с ней и сыном максимум времени. Хотел, чтобы так было всегда.

Он больше не представлял своей жизни без Миланы и сына.

Он больше не хотел никакой свободы.

Точнее для него свобода теперь заключалась в том, чтобы разделить жизнь с семьей, так неожиданно у него появившейся.

По большому счету Милана и Павел для него уже семья. С тех самых пор, как эта очаровательная девушка с ребенком на руках переступила порог его квартиры, он взял на себя ответственность за них. Разве это не семья? По его мнению – очень даже.

И Баграт хотел быть главой этой семьи.

«Ты мне не муж и не жених, ты не в праве…», – сказала ему по телефону Милана.

Считай, без ножа зарезала.

Не муж, не жених, считай – никто. Естественно, он не имел никаких прав на собственную, горячо любимую семью.