Выдыхаю. Ещё раз прокручиваю в голове, как может пройти диалог. Но больше не могу оставаться вдалеке от Катены и своих малышей.

Три с половиной месяца назад я стал отцом, и это просто непередаваемые ощущения. Катена меня тогда протащила через все круги ада, потому что роды начались не по плану. Я был на расслабоне, когда жена меня чуть ли не с пинка оповестила о том, что, кажется, у неё начались схватки и как-то не так ощущается все.

Что я тогда ощутил? Да я был в ужасе! Я столько никогда не волновался, как в те минуты, пока вез Катю до роддома и она звонила своему врачу, чтобы сообщить радостную новость.

И в последующие часы я практически успел поседеть. Я осмотрел каждый миллиметр палаты, пока любимая жена рожала наших детей. Я каждую секунду смотрел на часы.

Я места не находил! Готов был волосы рвать на голове. Все врачи от меня шарахались уже через двадцать минут после того, как Катену подняли в родильный зал.

Я рвался с ней, но жена проявила на удивление жесткую позицию и сказала, что мне там ловить нечего. Рожать – это её дело, а мужики слишком слабы, чтобы наблюдать за появлением своих же детей на свет.

И не успел я взбеситься, её уже закатили и захлопнули двери перед моим носом.

Хмыкаю.

Эти воспоминания сейчас вызывают только трепет и прилив нежности к жене. И я благодарен, что тогда она настояла на своем. Я бы, скорее всего, только мешался под ногами врачей и на каждый вздох Катены лез бы на стену.

На цыпочках захожу в квартиру и расслабляюсь, только когда слышу, как Катена воркует с кем-то из двойни.

Значит, не спят. Успел до дневного сна.

Жена выглядывает в коридор при звуке щелчка замка и озаряет меня улыбкой. Слегка уставшая, но счастливая.

– Привет, – обнимаю за плечи, зарываясь в волосы.

Вдыхаю до боли знакомый и родной аромат.

Обожаю эти моменты. Обожаю, когда она так близко. В моих руках.

– Извини, что я так долго.

– Да уж, ты обещал побыстрее, – без злости бурчит жена, но потом хихикает, – мы тебя уже успели потерять.

– Привет, бандит, – целую Лесика в носик, он смешно крякает и морщится.

– Руки мыть, лезешь уже, – отталкивает меня жена.

– А, блин, прости.