Я присела на край кроватки, осторожно коснувшись темноволосой головы сыночка, но не удержалась, обняв его. Крошечные ручки схлестнулись за моей шеей.

Я вдыхала сладкий аромат детской кожи, который не под силу было заглушить даже запаху медикаментов и больницы.

Только сейчас я вздохнула полной грудью и смогла дышать немного спокойнее. У Илюши были забинтованы ручки: правая больше, чем левая, половина тела и ножки.

Мне страшно было думать о его ожогах, но врач заверил, что Илья встанет на ноги.

— Есть ещё несколько моментов, которые я хотел бы с вами обсудить. Я буду ждать вас у себя, — врач отошёл, предоставив нам возможность посидеть с сыном.

Илюша был, несомненно, изнурён болезнью, но его глаза сейчас светились радостью. Он торопливо что-то начинал говорить, осекался, снова начинал болтать и не выпускал меня из рук. Я поцеловала мягкие детские ладошки.

Илюша улыбнулся и погладил меня по голове, словно жалея.

— Не плакай…

Мой маленький мужчина, я расцеловала щеки своего мальчугана и отстранила его от себя. Илья пристально посмотрел на Владимира.

Я поспешно отёрла слёзы. Володя застыл, не говоря ни слова. Он переводил взгляд с меня на сына и назад.

Я протянула ему руку. Володя сделал шаг вперёд, крепко сжав пальцы.

— Папа? — спросил Илья, затихнув.

Я показывала сыну фотографии в телефоне, говоря, что его папа живёт далеко-далеко, но они обязательно увидятся.

У меня в телефоне были только фотографии Славы, и совсем немного Володи. Но для крохи близнецы были не различимы.

— Да, Илюша. Твой папа приехал! — ответила я, почувствовав, что Володя едва не расплющил мои пальцы своими.

Потом он медленно сел на кровать рядом со мной.

— Привет, Илья. Как поживаешь?

Илья с важным видом пожал протянутую ладонь Володи.

— Холосо.

Володя осторожно сжал пальчики сына, а потом перетянул его к себе на колени, обняв.