Элиза резко открыла глаза и почти сразу села на кровати, попытавшись перевести дыхание и успокоить пустившееся вскачь сердце. Она думала, что вот-вот забудет то, что видела во сне, но образ отчего-то намертво отпечатался в ее памяти. Элиза знала, что уже не сможет уснуть.

         Заставив себя лечь снова – на это потребовалось усилие воли – она уставилась в потолок, пытаясь понять, что видела.  Рени как-то рассказывала ей, что во снах людей могут посещать их прошлые воплощения. Возможно, это был один из таких снов? Как знать.

         Проведя несколько минут за тщетными попытками уснуть, Элиза встала с кровати. Ее одолевало странное, необъяснимое чувство надвигающейся опасности, побороть которое не было никакой возможности. Элиза спешно оделась и, надеясь отвлечь себя делами, вышла в общую комнату. В окне едва-едва появилась на улице предрассветная дымка. Элиза замерла, задумчиво вглядываясь в небо, не в силах унять терзавшую сердце тревогу.

         «Всего лишь сон», – одернула она себя. – «Скоро ты его позабудешь, как всегда».

         Однако странное предчувствие не желало уходить. Сама не понимая, зачем, Элиза обвязала талию поясом и повесила на него кинжал. Помедлив, она взяла стоящий у стены лук с колчаном стрел и повесила их на спину. Лишь сделав это, она изумленно застыла, прислушиваясь к себе.

«Да от кого мне здесь защищаться? Что за странности?»

         Однако расстаться с оружием Элиза не спешила. Прислушавшись к предрассветной тишине, она попыталась уловить шорохи вдали или другие подозрительные звуки, способные оправдать ее состояние, однако не услышала ничего. Небо на востоке тем временем начало понемногу светлеть, перетекая оттенками сизого, синего и темно-фиолетового.

         В попытке успокоить встревоженную душу, Элиза присела у окна. Она не знала, сколько времени провела без движения, а затем ей вдруг показалось, что где-то далеко-далеко, за полем, на дороге… нет, даже дальше – слышится гул, напоминающий топот десятков копыт.

         «Мне мерещится. С такого расстояния я ничего не могла бы услышать», – постаралась рассудить она, однако ее опасение – прежде туманное, а сейчас такое явное, – всколыхнулось неудержимым вихрем, заставив ее подскочить на месте. Элиза поняла, что не сможет успокоиться, пока не проверит, все ли в порядке. И она прекрасно понимала, куда эта тревога тянет ее.

         Зайдя в комнату к Рени, она кашлянула, чтобы разбудить сестру и извиниться за свои странности, однако застыла, увидев ту бодрствующей. При свете свечи Рени сидела на кровати, сжимая в руках руны.