- Победа под Саратогой?

- 1777 год, - отвечаю, доставая из холодильника молоко. - Биль о правах был принят?

- В 1789 году, как и избран президентом Вашингтон, - тараторит Скайлер, стуча ручкой по барной стойке, - тааак, в основе демократической правовой модели лежали идеи…

- Мммм, подожди, они у меня все спутались, - так и замираю с пакетом молока, пока пытаюсь отыскать нужные исторические личности…

- Ты можешь, Оливия. Три буквы…

Мы со Скайлером, чтобы запомнить всех правильно, придумали такой план – если в событии участвовал один человек, запоминали первую букву его фамилии, если два, то две, и так далее. Правда, иногда количество человек совпадало, и теперь надо отыскать нужные три буквы.

- ЛМР? – уточняю, приоткрыв один глаз, и получаю в ответ утвердительный кивок. Выдыхаю, - Локк, Монтескье, Руссо.

- Отлично, - Скайлер соскакивает со стула и подходит ко мне. Отбирает пакет молока, чтобы поставить его на столешницу, и ставит руки по обе стороны от меня. Я в ловушке. В самой сладкой ловушке, из которой не хочу выбираться. - Думаю, мы сдадим.

- Я тоже так думаю. Но повторить еще раз следует.

- Ты меня загоняешь, я скоро путаться начну, - от улыбки на почти всегда серьезном лице у меня сердце щемит.

Оплетаю его шею руками и целую.

- Не начнешь. Ты умненький!

И это правда. Я удивляюсь тому, как он не путается в датах. Для меня история – самый ненавистный предмет. Я вечно путаю фамилии и даты, события. Они как тот клубок с нитками закручиваются в один большой шар, который, чтобы распутать, нужно постараться.

- И ты тоже, Оливия!

Скайлер обнимает меня за талию и целует. Как же я люблю минуты, когда родителей нет дома и нам не нужно делать вид, что мы просто отираемся рядом. Эйдан у себя в комнате играет во что-то, поэтому можно спокойно и без опасений обниматься и целоваться столько, сколько душа пожелает. А она всегда желает по максимуму.

Вот только сейчас мы оплошали… Наверное, мозги затуманились историей, ну или тем, как я уже сидела на краю стола, а Скайлер стоял прямо напротив, крепко прилепленный ко мне... В общем, мы настолько растворились в этих минутах, что не услышали, как снаружи затормозила машина, а спустя несколько секунд входная дверь распахнулась и по дому разнеслось:

- Народ, поднимайте свои задницы, я вам ёлку прив…

Поток слов прекращается как раз в тот момент, когда мы со Скайлером отрываемся друг от друга.

Зак.

Резко прикрываю рот руками, уже представляя масштабы грядущей катастрофы. Брат застыл в проеме, смотрит прямо на нас. Позади него сжимающая губы и старающаяся не улыбаться Тара.