Чем больше проходит дней со дня нашего знакомства, тем больше я понимаю, что мне страшно. Страшно рассказать ему об эксперименте. О том, что все это время я лгала ему…

— Ты…очень красивая… — в устоявшейся тишине, в которой мне кажется я слышу биение наших сердец, его слова звучат так тихо и неожиданно, что я задерживаю дыхание, не в силах в это поверить.

Может быть ещё не все потеряно?..

Оборачиваюсь назад. Теперь мы стоим напротив друг друга. Каких-то пару жалких сантиметров разделяют нас. И я не знаю что на меня находит. Потому что уже в следующее мгновение я делаю шаг вперёд. Причём вместе с Ковалевским, который в этот момент очевидно думает о том же. Но, когда мы снова встречаемся взглядами, а губы замирают лишь в нескольких сантиметрах друг от друга — со стороны разносится покашливание, а затем:

— Извините. Я бы попросила вас выйти, молодой человек.

Ковалевский поджимает губы. Затем усмехается, потрепав волосы рукой. После чего снова переводит взгляд на меня и… Кивает.

— Берём. Жду на кассе, — спешно произносит он, а затем вылетает из кабинки, под аккомпанемент учащенного биения моего сердца.

Судорожно выдыхаю и мельком цепляюсь за собственное отражение.

Яркие волосы и в то же время невзрачное лицо, покрытое самодельными веснушками. Толстая рама очков и мутноватые стёкла в них.

Я и в то же время совсем не я.

Две личности и одна душа.

Реальность и Отражение. Причём именно в Отражение спрятана реальность. А в реальности видно лишь Отражение.

«Так может пора наконец решить — чего хочешь ты? Кто — ты?» — подсказывает внутренний голос, но я спешно отворачиваюсь, желая поскорее снять это платье и переодеться в привычную толстовку и мягкие джинсы.

Вечер обещает быть фееричным! Это я ему устрою!..

@43@

@43@

Такси останавливается прямо возле клуба, и Ковалевский, быстро выбравшись из машины, любезно предлагает мне руку. Однако я упрямо вздергиваю подбородок и самостоятельно выбираюсь, местами придерживая подол платья, длина которого мне все же кажется вызывающей.

Честно говоря, когда Акимова пыталась создать из меня конфетку. При этом такую, чтобы мою личность ненароком не рассекретили раньше времени. Я постоянно думала о том, как хочу прекратить этот фарс. Однако не тот, что я собираюсь устроить сегодня. А тот, что затеяла лично, решив доказать правдивость собственных же убеждений, применять которые на практике временами довольно-таки сложно. Не говоря о том, что элементарно — страшно.