Тем не менее, его игры в лазутчика меня несколько пугают. Бегает за мной следом, будто я ему номинант на «Оскар», и снимает меня, снимает, снимает. Я так и в комнаты личной гигиены ходить скоро начну бояться — вдруг и там камера?

К тому, что он знает о нас с Артёмом я уже привычная, тем более он помог нам восстановить хронологию событий, а тогда это нам требовалось по самое «не хочу». Но вот зачем за мной, когда я с Олли гуляю, бегать. Тем более он обещал ему звёздные кадры в сеть не кидать, чем и получил разрешение на преследование у моего друга. Странный у меня братишка, надеюсь, он ничего себе лишнего не воображает. Надо будет спросить потом.

Попутно объясняя причину своего опоздания, я заказала бутерброд и мате, когда остальные уже за обе щёки уплетали заказанные бутеры — все умирали с голоду и ждать меня не стали, то есть все, кроме Эльмиры, чей чай уже остыл и которая даже слово лишнее боялась вставить, хотя не казалась настолько скромной. Это её свойство я списала на издержки религии и стала осторожно прощупывать почву, чтобы в конце концов огорошить её своими жизненно-важными вопросами.

Мне это требовалось, потому что я, кажется, срывалась с небоскрёба в пучины эфирной массы с розовыми слонятами и пушистыми барашками, прямо как моё одеялко, где я была главным бараном, глядящим на новые ворота, которые были старыми, но это дела не меняло. В роли ворот выступал мистер Шеридан собственной персоной. А меня начало активнейшим образом атаковать пророчество. «Не упусти, не обменяй, не предай…»

Может и правда — Шер мой избранный, а мне нужно лишь не упустить его и не предавать, а также ни на что не обменивать. Последнее — уж точно чушь несусветная. Кому бы в здравом уме хотелось меняться на Шера? Это как из известной присказки про тощую корову, не дающую молока, которую бедный дедок пытается толкнуть на базаре, но никто, конечно же, не желает её покупать. Всё же один из торгашей, оказавшись добрым малым, жалеет дедулю и обучает его основам пиара, а в результате так расхваливает корову, что дед свою бурёнку прячет за спину и вопит что есть мочи: «Такая корова нужна самому!» У меня с Артёмкой примерно так же. Сам он — тощая кляча, от которой проку как с воши, даже с барана, чей прототип я, прок есть — целый клок шерсти, а уж если он начнёт себя пиарить, я не удержусь и подобно дедку стану прятать его за спину.

Картинки, визуализировав мысли, всплыли в моей голове, сменяясь, как в проекторе. Увиденное мне не понравилось, но охоту к задаванию вопросов не убавило ни на йоту. И я решилась проведать почву, прыгая из места в карьер: