— Аккуратнее, — шикнул он, когда я прикоснулась ваткой к ранению.

Его по асфальту лицом таскали что ли?

— Что случилось с твоим лицом?

— А так не видно? — выдохнул он мне прямо в район горла, где кожа особенно чувствительная, а учитывая ещё и то, что моё лицо было на близком расстоянии, то его губы почти касались моей шеи. Толпы мурашей активизировались и стали трубить о предстоящей войне, бегая по моему телу во всех направлениях. Моя коленка, соскочив с сидения, упёрлась ему в бедро, а вторая вообще полетела в неведомые места подсиденьевого пространства, но долететь туда ей не дали — крепкие руки Артёма перехватили на подлёте и ловко усадили себе на колени, которые облегали мокрые джинсы, и моя одежда в момент промокла.

— Фу, зачем ты под дождём гулял без зонта, заболеть хочешь?

Глаза он так и не открыл, но голосом, будто пробежал стометровку, причём по сто раз без передышек, сказал:

— Ритуальные бои баранов. Слышала о таких?

Я покачала головой, потом до меня дошло, что он меня не видит, но так и не сжалилась над ним, не разрешая открыть глаз, будто это могло стать побудителем к нежелательным действиям:

— Нет, не слышала про баранов. То есть про бои. Про баранов я слышала.

— Бои лоб в лоб, — он боднул меня в лоб своим и хриплым голосом продолжил: — Два барана весом по четыреста килограмм несутся друг на друга со скоростью до двухсот километров в час. А потом — бамс — и лбами: черепуха в черепуху. Но оба живы и здоровы, расходятся…

— Жестоко, — свой лоб убирать он не торопился, да я и сама не просила, наслаждаясь тем, как его аромат наполняет мои лёгкие, а его губы плавно двигаются, рассказывая совсем неромантичные истории о животных. — Ты «Discovery» насмотрелся?

— Нет, такое показывают на «Animal Planet»…

— А разница?

— Нет никакой разницы. Просто телек.

— Ага.

Если ты мне сейчас скажешь, что снег лазурный — я поверю. Не потому что твои глаза цвета лазури, но они сейчас именно такие — я это просто знаю, даже несмотря на то, что они закрыты — а потому что это ты скажешь. И больше ничего не важно.

Я точно знаю, чего хочу — всего лишь — пара сантиметров и вот осуществление моего желания. Их преодолеть ничего не стоит. Его глаза закрыты, а значит, он беззащитен и доверяет мне, чего я медлю? Он ведь сам этого хочет — не так ли?

Последняя попытка внять его разуму:

— Зачем ты так, Артём?