Он стал целовать мою шею, мои пальцы легли ему на затылок и стали поощрительно плутать в отросших волосах, сползли на плечи, безумно широкие, крепкие плечи. Правая рука опустилась на лопатку с памятным тату. Теперь я знала все рисунки, которыми он себя покрыл, он рассказал о каждом, а я только удивлялась, как же я раньше могла спутать его с братом — ведь они отличались не только внешне, но даже татуировками. Артём прикусил мочку уха и шептал на ухо:
Расскажи мне — Ты сильно любишь меня? Я боюсь твоих слов как клятого огня, Но готов ко всему. Поверь.
Его стихи изменились, стали кривее, но честнее, и взрослее вместе с ним. Интересы не менялись, но было заметно, что он вырос. Такой Артём своими словами и поступками вызывал не просто вожделение, но доверие и надёжность. Мой райский дар и проклятие. Моё искушение. Чуткий и нежный. Неприличный. Добрый. Самовлюблённый. Щедрый. Уникальный.
Он приставил свой лоб к моему и смотрел в глаза, пытаясь прочесть ответ. Я не стала его мучить:
— Сильнее жизни.
Тук-тук, открой свою дверь.