— Когда это произошло?

В то же время Трей спрашивает:

— Как?

Он подходит ближе.

— Мы еще не до конца уверены. Клаудия была за рулем. Глория была на заднем сиденье, не пристегнутая, и автокресла тоже не было. Подробности ограничены, и обычно мы не должны никого оповещать, пока все детали не будут подтверждены, но я не мог так поступить с тобой.

Я киваю — молчаливая благодарность. Он кивает в ответ — молчаливое «пожалуйста».

— Это все моя вина, — бормочет Трей. — Это я виноват в том, что отказался пойти с мамой сегодня на встречу. Если бы я был там, я мог бы предотвратить это. Я мог бы защитить свою младшую сестру.

Я обхватываю рукой плечо Трея и снова притягиваю его к себе.

— Трей, послушай меня. Это ни в коем случае не твоя вина.

Это моя вина.

Я позволила ей пойти с Клаудией вопреки своему здравому смыслу. Клаудии стало лучше после того, как я дала ей деньги. Она бросила Роджера. Она не закатывала истерик, не просила денег и не угрожала забрать детей. Она была трезва и рада провести время с Глорией, когда я высадила ее у трейлера. Она никогда не упоминала об их отъезде.

Кайл опускается на колени перед Треем. Он борется с собственной болью. Он знал Глорию недолго, но выражение его лица показывает, что она была ему небезразлична.

— Мы еще не знаем, есть ли в этом чья-то вина, — отвечает он успокаивающим голосом. — Это могло быть связано с погодой или транспортным средством.

Это была Клаудия.

Это всегда чертова Клаудия.

Даже если авария произошла не по ее вине, потеря Глории была. Клаудия не пристегнула ее в автокресле. Она не защитила ее.

— Она была пьяна? Под кайфом? — спрашиваю я.

— Мы ничего не узнаем, пока не придут результаты токсикологической экспертизы, — отвечает Кайл.

— Не морочь мне голову, — огрызаюсь я.