- Что-то я видимо не там бывал, - пожал он плечами.

- Видимо, - улыбнулась Ольга.

- Я бы хотел такую жену: умную, красивую, заботливую, с пирогами, - размечтался вслух Илья.

- Ой, да будет еще, какие твои годы. У Димки тоже никого нет.

- А у Даши? – как бы, между прочим, спросил Илья, а у самого уже заколотилось сердце в ожидании ответа.

- Как я поняла, она недавно познакомилась с одним артистом, ну, я посмотрела в интернете, ничего такой, - усмехнулась Ольга, явно одобряя выбор дочери, - Посмотрим, что получится у них.

- Да, хорошо, чтобы все получилось, - сказал вслух Илья, но сам несколько напрягся, и в душе как-то заскребло.

Ольга пробыла с Ильей два дня, пока ему не стало намного лучше. Илья впервые за последние лет двадцать ощутил такую заботу и участие, впервые, почувствовал себя нужным, частью семьи. Раньше понятие семья для Ильи значило не больше, чем кровное родство, разрозненных, самостоятельных единиц. Сейчас же семья виделась ему как единый организм, живущий на основе сплоченности и заботы каждого о каждом. И люди, которые еще полгода назад были ему незнакомы, вдруг стали настолько родными и близкими, что он не понимал, как раньше их не существовало в его жизни. Отношения с отцом в корне изменились. Да и сами они с отцом, оба изменились. Наконец-то они услышали друг друга, старались понять, пойти на компромисс, впервые. Илье казалось, что даже воздух вокруг стал другим, каким-то живым что ли. И все это ему безумно нравилось.

Только сейчас он понимал, насколько пусты были его отношения и с Кристиной, и с Яной, оставаясь чем-то внешним, показным, и не удивительно, что в один миг все лопалось, как мыльный пузырь. Он не дарил им своего тепла, не открывал душу, и они ничего, кроме секса, ему не давали. Смех, улыбки, веселье, все словно напоказ. А счастья напоказ не бывает. Веселье, тусовки, курорты, это еще далеко не счастье, это просто демонстрация красивой, беззаботной жизни. И никто за блестящей картинкой не видит, что у тебя огромная дыра внутри. Илья всегда знал, что людям, окружающим его, совершенно не интересно, что он чувствует, о чем думает, о чем мечтает, но, пожалуй, только сейчас, он признался себе в том, что и его совершенно не интересовало что внутри у них.

Илья ловил себя на мысли, что даже когда мама была жива, он не видел примера той семьи, какой она должна быть. Отец находился постоянно на работе, мама занималась собой, бабушки и дедушки приезжали лишь на праздничные ужины, пропитанные лицемерием и натужными улыбками. Илья всегда в душе винил отца в том, что он уделял очень мало времени ему и маме, не вникая в их интересы, но только сейчас осознал, что и мама совершенно не интересовалась жизнью отца, и сам он, никогда не думал о том, что у отца тоже есть чувства, желания, мысли. Ему всегда казалось, что отец это бездушная машина, заточенная на бизнес, такая скола без чувств, страхов, опасений. И только благодаря Ольге, он увидел отца другим. Чутким, заботливым, нежным. Теперь он, отец, звонил ему и говорил, чтобы он теплее оделся, когда поедет в Нефтеюганск! Да когда такое было?! Никогда! И даже сейчас, находясь в Нидерландах, где все расписано по минутам, он находил время позвонить сыну. Илья просто не узнавал отца, и ему становилось безумно стыдно за то, как он играл на его нервах долгие годы.