— Твою душу! — прогремел голос матери.
Очередная молния разорвала небо.
Андрей поднял голову и протяжно завыл.
Потом он встал на четвереньки, и одежда на его теле начала рваться, а на коже проступила шерсть. С остальными происходило то же самое.
Через несколько секунд перед Таней снова стояли четыре хищника.
— Хрен вам, а не моя душа! — закричала Таня и, вскочив на ноги, побежала что было силы.
Вдруг, непонятно откуда, вдали, на дороге показался домик, в окне которого мерцал огонек.
30 апреля 2004 года
30 апреля 2004 года
Я наконец ушла из дома. Получила первую зарплату, нашла квартиру, собрала вещи, и ничего не кому ни сказав, ушла.
Я наконец ушла из дома. Получила первую зарплату, нашла квартиру, собрала вещи, и ничего не кому ни сказав, ушла.
Все! Надоело! Буду жить одна!
Все! Надоело! Буду жить одна!
Только почему-то нет той легкости и свободы в душе, которой я ждала, а все из-за Андрея.
Только почему-то нет той легкости и свободы в душе, которой я ждала, а все из-за Андрея.
Я не видела его с марта месяца, а сегодня встретила. Возвращалась с работы, вошла в полупустой вагон электрички и увидела его сидящим возле окна. Сердце защемило от тоски, и я поняла, как мне не хватало его. Не только его присутствия, понимания и ласки, но и его самого, всего, целиком.
Я не видела его с марта месяца, а сегодня встретила. Возвращалась с работы, вошла в полупустой вагон электрички и увидела его сидящим возле окна. Сердце защемило от тоски, и я поняла, как мне не хватало его. Не только его присутствия, понимания и ласки, но и его самого, всего, целиком.
Я села напротив него и просто сказала: «Привет».
Я села напротив него и просто сказала: «Привет».