Я не знаю, будет ли завтра.

Павел

Сегодня целый день отвратительная погода – дождь, промозглый ветер. Под ногами – грязные ручьи, над головой – серые облака. Мои новые ботинки промокли насквозь, но меня это мало беспокоит. В сравнении с тем, что происходит сейчас в моей жизни, мокрые ноги не кажутся проблемой.

Сейчас хотелось бы чего-нибудь горячительного. Но я тут же отговариваю себя от этой затеи. Внутри один сплошной жар, ни к чему раздувать его ещё больше. Сейчас бы с размаху под жёсткий холодный душ или с головою нырнуть в сугроб – все может легче. Но снег, едва выпав, тут же начал таять. Я предсказывал это. Ничто не держится вечно. Всё в этом мире временно. И чувства временны. Три дня назад я понял, что не могу любить, что это всё было придумано мной, потому что… Чёрт возьми, так просто оказалось привязаться к объекту, особенно если он до боли знаком. Тот образ из детства, он никогда не покидал меня, всё время шёл рядом рука об руку. Я потому и не искал другого, не знал, что такое возможно. А теперь, когда прозрел… Не вовремя.

Иду в свою комнату, которая уже вот-вот станет бывшей. Как много в последнее время бывшего стало в моей жизни!.. Включаю свет (комната пуста). Лезу под кровать, достаю свою большую сумку, открываю её и начинаю складывать вещи. Всё сразу я, пожалуй, не смогу забрать. А что-то, может быть, и оставлю. Уже не пригодится. В какой-то момент останавливаюсь. Беру в руки свой фотоальбом, сажусь на кровать и начинаю листать. Здесь собраны мои фотографии с первого курса. Какой я тогда был ещё мелкий!.. Уши торчком, улыбка до ушей, чёлка набок сбилась, волосы как будто светлее. И друзья все рядом – Юрец, Толян. Фауст, наверно, фотографировал. Евгена тогда ещё с нами не было. Он самый молодой. Переворачиваю страницу – там я в обнимку с девочками, нашими соседками. Эту я вообще не помню. Она давно выпустилась из универа. Кем она была? На снимке запечатлелась, а в памяти следа не оставила. Знакомая история? Сколько таких же безликих людей пронеслось по моей судьбе вихрем? Кому-то удалось задержаться ненадолго, кто-то пропал бесследно. Я плохо запоминаю людей. Их так много, что они просто перестали быть нужными.

Вот я уже постарше. Лицо наглее, сразу видно. Стал работать, появились деньги. Пытался выглядеть как местный мажор. Потом плюнул на это дело. Надо быть самим собой. В этом и есть всё лучшее, что может быть в человеке. А притворяться, что-то из себя разыгрывать можно только в игре. Давно я, кстати, в картишки не перебрасывался. Партнёров нет. А раньше мы играли на деньги. Или на желания, что ещё хуже. Фаусту как-то загадал голым по коридору пройти. Девчонки из соседних комнат увидели – потом целую неделю смеялись. А он меня был готов убить за это. Шуток не понимает.