Листок выскользнул из рук.
– Что значит «настала моя очередь»?.. – прошептала я.
Выдернула иглу из вены, приподнялась и, не обращая внимания на адскую головную боль, достала из пакета картину.
Маленький рыжий лисенок, свернувшись клубком, спит на траве, а над ним огромный черный Сокол. Он укрывает лисенка крыльями.
Внизу маленькими аккуратными буквами было написано:
Я чувствовала, что произошло что-то страшное. Руки задрожали, сердце забилось очень быстро. Во мне поселилась паника. Я вспомнила, что в коридоре была какая-то суета и крики, а потом медсестра резко выскочила из моей палаты. Там что-то случилось… Там точно что-то случилось.
Я встала с кровати и босиком вышла в коридор. В отделении никого не было, и теперь царила тишина. Прошла к лестнице. Поднялась на третий этаж в отделение реанимации. Нажала на потертые кнопки на кодовом замке. Дверь щелкнула и открылась. Я застыла в дверях, увидев в конце коридора тетю Олю, которая сидела на полу, уткнувшись головой в колени, и громко стонала. Рядом стоял отец Егора. Лицо его было словно обескровлено, взгляд застывший, в руках держал какую-то бумажку с красным пятном. Я шла к ним на ватных ногах, казалось, сделаю еще шаг – и упаду в обморок. Никогда прежде мне не было так страшно. Страшно не за себя. За Егора. Я остановилась напротив его отца. Он даже не перевел на меня взгляд. Казалось, он находился глубоко-глубоко в себе и не моргая смотрел куда-то за мои плечи.
– Где Егор? – вымолвила я.
После небольшой паузы он протянул мне бумажку с красным пятном и тихо произнес три самых страшных слова в моей жизни:
– Егора больше нет.
Еще не веря в то, что сказал его отец, дрожащими руками распечатывала бумажку. А когда увидела написанное, едва не потеряла сознание.
– Он взял дома мое оружие. Приехал в больницу и застрелился в туалете, – тихо добавил его отец.