В тот момент я не контролировала себя. Я не думала, что говорю. Я пребывала в полнейшем отчаянии и во всех своих бедах винила только Эмира. А Гарнеру только и оставалось, что молча выслушивать меня.
По идее, сейчас мне должно быть стыдно за свои слова, ведь Эмир справился, причем в довольно короткий срок. Он справился, несмотря на то что я потеряла веру в него и ассоциирую его теперь с черным цветом. Однако мне нисколько не стыдно за себя.
Я по-прежнему нахожусь в шоковом состоянии.
То, что мне довелось увидеть в нашем доме, что довелось испытать, еще долгое время будет преследовать меня зловещей тенью ужаса.
Такое не забывается. Вряд ли подобное можно излечить временем.
От всех этих мыслей меня отвлекает сигнал входящего сообщения.
На столе лежит телефон с загоревшимся на нем дисплеем. Гарнер так торопился удрать от меня, что забыл его забрать.
Беру телефон, на экране которого отображается сообщение со вложенным в него файлом.
Эмир написал:
Без раздумий я "проваливаюсь" в текстовое послание и сразу же открываю вложение. Руки моментально начинают трястись. Сердце в груди отстреливается пулеметной очередью и воздуха становится катастрофически мало.
Картинка долго загружается из-за слабого сигнала. Мне же велено было отсиживаться в подвале.
Я встаю ногами на стул, поднимаюсь на цыпочки и вытягиваю к потолку руку, держа в ней телефон. Так я пытаюсь поймать сигнал.
В какой-то момент мне становится до безумия страшно. Меня посещают дурные мысли вплоть до того, что на этой картинке может быть что-то такое, чего я не смогу вынести.
Когда наконец изображение полностью загружается, я спрыгиваю со стула и вмиг прихожу к внутреннему равновесию, а вот устойчивость в ногах, напротив, теряю.
Чуть было не заваливаюсь на пол, лицезрев на экране телефона селфи, сделанное Эмиром.
На снимке он запечатлел себя с Марком. На них обоих надеты солнцезащитные очки, (Марку они явно великоваты) пальцы их рук сложены в "козу".