Через полчаса он кумарит устало, и я аккуратно сопровождаю его к спальне. Палку тащу за нами, потому что Скрудж с ней и во сне не расстается.
Мне вот тоже с палкой-оборонялкой скоро пора ночевать.
В пристройке ностальгия мне по телу дрожь прогоняет. Хорошо-то как здесь. Завтра с утра пыль уберу. И вообще нужно помощника или помощницу старику нанять, заодно и нашу пристройку в чистоте содержать будет.
Поджимая и прикусывая губы, пишу своему борову сообщение. Несколько раз набираю и стираю.
Спать пока даже не планирую, потому что от перенапряжения перекручивает меня. Возвращаюсь в дом, чтобы воды себе набрать питьевой и бублики какие-то надыбать.
Посматриваю на экран регулярно. Но он не отвечает и не звонит.
Если Кулак подстроит расправу над парнем… нам предстоит серьезный решающий разговор. Которого я боюсь больше всего на свете. Но калечить людей при моем участии я никогда в жизни не позволю.
Когда выхожу посвежевшая из ванной, в полотенце, которым еще и не воспользовалась, на улице слышится шум мотора. А потом Кулак в калитку стучит.
Зависаю приблизительно на минуту. Раздумываю как поступить, а шерстренки в голове не прокручиваются. Заело механизм.
Вздохнув, платье натягиваю на местами мокрое тело и иду ему открывать. Одежда теперь ощущается омерзительно грязной.
Распахиваю калитку и тут же обратно поворачиваю, даже не взглянув на примчавшегося ревнивца.
Только уже внутри пристройки к нему лицом обращаюсь.
Он с пакетом гигантским в руках, весь наезжаченный, волосы напрочь мокрые.
— Ванька у близнецов остался, — басит грузно, — водила его с утра заберет.
— Я знаю, — стараюсь мягко отвечать, — он мне позвонил.
Сваливает накупленное на тумбу покошенную, и та едва не качается под тяжестью. Полная торба рыбы красной, деликатесов, сладостей, пива. Бутылка шампанского.
То шампанское. Наше. Такое дешевое, что даже я обычно не покупаю за такую цену.
— Не буду гондона трогать. — Одной рукой в стол упирается, другой — в стену. — Просто Игнат с ним побазарит. Даж работать его оставит. Чтоб не взъелся на тебя.