Господи, Арлетта, как же это все печально! Ты только не отчаивайся – не зря же говорят, что печаль и радость рядом ходят. Будет и на твоей улице праздник!
Господи, Арлетта, как же это все печально! Ты только не отчаивайся – не зря же говорят, что печаль и радость рядом ходят. Будет и на твоей улице праздник!
У нас все хорошо. Боюсь, что наш новый дом еще долго не будет готов. Каждый раз, когда я навещаю Филиппа, я захожу на него взглянуть, но это очень тяжело.
У нас все хорошо. Боюсь, что наш новый дом еще долго не будет готов. Каждый раз, когда я навещаю Филиппа, я захожу на него взглянуть, но это очень тяжело.
Я ужасно тебя люблю, Арлетта.
Я ужасно тебя люблю, Арлетта.
Вечно твоя,
Вечно твоя,
Лилиан».
Лилиан».
* * *
«Дорогая Лилиан.
«Дорогая Лилиан.
Спасибо за письмо. Извини, что не писала так долго – мама захворала, у нее ужасный бронхит, и в последние несколько недель я только и делала, что ездила к ней в санаторий и обратно. Слава Богу, что я была здесь, когда это у нее началось, иначе все могло бы закончиться гораздо плачевнее. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что, вернувшись на остров, приняла правильное решение. Впрочем, должна тебе признаться: иногда, когда я вспоминаю Годфри, я очень злюсь на весь мир, на маму и на то, как несправедливо все устроено.
Спасибо за письмо. Извини, что не писала так долго – мама захворала, у нее ужасный бронхит, и в последние несколько недель я только и делала, что ездила к ней в санаторий и обратно. Слава Богу, что я была здесь, когда это у нее началось, иначе все могло бы закончиться гораздо плачевнее. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что, вернувшись на остров, приняла правильное решение. Впрочем, должна тебе признаться: иногда, когда я вспоминаю Годфри, я очень злюсь на весь мир, на маму и на то, как несправедливо все устроено.
Пожалуйста, напиши мне о себе, о твоей семье, о Годфри. Напиши как можно скорее!
Пожалуйста, напиши мне о себе, о твоей семье, о Годфри. Напиши как можно скорее!
Твоя Арлетта».
Твоя Арлетта».