– Потому что… потому что я очень растолстела, пока работала в «Вендиз», да и сейчас я тоже… Я постоянно ем вместе с детьми – четыре, иногда даже
Он рассмеялся.
– Какая же ты странная, Бетти Дин!
– Я
– А я говорю – странная. Взять хотя бы эти твои идеи… Ты только посмотри на себя! Нет, посмотри, посмотри!.. С чего ты решила, будто у тебя есть какой-то лишний вес? Я бы сказал… – Он внезапно замолчал.
– Нет уж, продолжай.
– Когда я впервые увидел тебя в этой дурацкой шубе, ты показалась мне тощей, как креветка: глаза выпучены, кости выпирают. А теперь…
– И что теперь? – Бетти прищурилась.
– Теперь ты почти достигла идеала.
Она продолжала пристально смотреть на него.
– Я сказал – «почти», так что не очень-то воображай.
– Слишком поздно, дорогой мой Джон Любезноу. Слишком поздно!
Он улыбнулся и помахал коробкой с пирожными перед самым ее носом.
– Ну, возьми штучку, – предложил он. – Смотри, какие аппетитные. Я же знаю, что тебе хочется!
– Ничего подобного! – рассмеялась Бетти, осторожно отталкивая его руку. – Вовсе не хочется.
– Да брось ты, меня не обманешь. Ну?.. – По его лицу вдруг скользнула озорная улыбка. Бетти ее заметила, но отреагировать не успела: прежде чем она успела нажать рычаг, переводивший спинку шезлонга в вертикальное положение, Джон выхватил из коробки пирожное с кремом и… размазал по ее лицу.
Несколько мгновений Бетти потрясенно смотрела на него, не зная, то ли ей смеяться, то ли встать и уйти. Впрочем, уйти с кремом на лице было немного неудобно, поэтому она, как могла, счистила его пальцами, а пальцы – облизала.
– Ты прав, действительно вкусно, – сказала Бетти с улыбкой и, достав из коробки пирожное со взбитыми сливками, ловким движением расплющила деликатес о его щеку.