Мне нечего было сказать, да и я уверена, никому сейчас не хотелось говорить. Стрелка достигла отметки в двести сорок, и при такой скорости я уже начала беспокоиться и за свою жизнь.

Я знала, что Филипп безумен! Но пойти на убийство собственного отца! Если это правда, то он должен сесть надолго. Я попыталась просчитать шаги младшего Ферретти, но поняла, что это не имеет никакого смысла. Я не представляла, что взбредет в голову этому человеку, да и вообще, за эти пятнадцать минут, что мы летели по трассе, я, казалось, разучилась думать. Я чувствовала лишь нервы, натянутые до предела.

— Жизель, ты останешься в машине, — прошипел Фернандо, а я заметила, как он напряженно смотрит вдаль. Значит, мы уже были близко.

Я знала, что не останусь сидеть на месте, но чтобы лишний раз не напрягать Ферретти, тихонько поддакнула ему:

— Хорошо, Фернандо.

Я поймала едва заметную улыбку Алехандро — даже он не поверил мне.

Прошла еще пара минут, и мы оказались на разбитой песчаной дорожке, которая уводила нас в бок от трассы.

Алехандро резко сбавил скорость, поскольку нас начало швырять из стороны в сторону. А я вообще не была уверена, что мы проедем на такой машине меж густых зарослей терновника, узких скал и песчаных дюн.

И тут произошло то, чего я больше всего боялась: задние колеса все еще слабо крутились, пока передние, увязнув в песке, встали неподвижно.

— Чертов Мерседес! — Фернандо со всей силы стукнул кулаком по панели, от чего машина слегка покачнулась. — Быстрее будет пешком, — мужчина открыл дверь и мгновенно оказался на улице. За ним последовали и мы с Алехандро.

Я помнила, что он просил меня остаться в машине, но я не могла просто так отпустить его.

— Жизель, я просил тебя остаться, — мужчина уже успел пробежать несколько метров в сторону дома, но увидев, что я спешу за ним, тут же остановился. Спустя секунду я тоже стояла около него:

— Я не пойду с тобой, если ты не хочешь, но я прошу тебя, Фернандо, будь осторожен.

Мужчина провел рукой по моему лицу, а затем, обхватив его руками, и глядя мне глаза серьезно сказал:

— Я буду осторожен, и я вернусь к тебе живой и приведу своего отца. А потом у нас будет все, что мы только захотим: компания, путешествия, жаркий секс. Но сейчас ты должна отпустить меня, — Фернандо наклонился ко мне и мягко поцеловал, а я почувствовала, как стекает по щеке слеза. Я будто отправляла его на войну. Сердце сжималось от страха, но уже не за собственную жизнь. Я не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось.

Но я, стиснув зубы и пытаясь подавить всхлипы, горько произнесла: