Девушка с сомнением покачала головой.

— Примерно, около шести.

Томас привык к опасениям. То, что они делали, было незаконно. Кто-то мог бы даже сказать, что это бесчеловечно. Томас считал это неизбежным злом.

— Уверяю вас, так будет лучше для мальчика, — заверил он Арбор. — Мальчик должен быть рядом с такими же людьми, как он, людьми, которые понимают, как удовлетворить его специфические потребности.

Доктор Томас и Арбор посмотрели через стекло на мальчика, сидевшего за столом. Он был спокоен так, как не должен быть спокоен ни один ребёнок. В мальчике была неподвижность, которую Томас видел только у хищников и военных снайперов.

— Он под лекарством?

И снова Арбор покачала головой.

— Нет. Когда мальчик один, он как будто просто... отключается. Уходит в себя. Обычное явление для детей, которые пережили такую травму, как он.

Томас видел такое раньше. Слишком часто. В карте ребёнка указано, что его нашли, когда полиция отреагировала на убийство и самоубийство. Мальчик был привязан к батарее, и, скорее всего, очень долго, потому что следы от верёвки на его лодыжке образовали глубокие шрамы.

В доме нашли не только его, но и двух детей, грязных, истощённых и несчастных. Однако последние двое были слишком малы, и у них ещё оставался шанс на нормальную жизнь. Но у этого мальчика? В таком возрасте? У него уже началось расстройство привязанности. Томас знал по опыту, что его невозможно обратить вспять.

Томас изучал неестественно бледную кожу, голубые глаза и чёрные волосы мальчика. Если бы его отдали на усыновление, велика вероятность, что мальчика выбрали бы практически сразу. В возрасте шести лет детей усыновляли чаще. Семьи всегда хотели маленьких белых детей, особенно мальчиков. Они понятия не имели бы, кого забрали в свой дом. Пока не стало бы слишком поздно.

Томас вздохнул.

— Какие диагнозы?

Доктор Арбор скрестила руки на груди.

— Официальные? Оппозиционно-девиантное расстройство, расстройство поведения, расстройство привязанности, посттравматическое стрессовое расстройство.

— Неофициальные?

Девушка посмотрела на Доктора Томаса, затем быстро вернула взгляд на мальчика, как будто боялась отвести от него глаза надолго. Вероятно, у неё неплохой инстинкт.

— Мальчик проявляет всё больше признаков психопатии. Легко врёт, обаятелен, когда чего-то хочет, весел, расчётлив. Его неподобающие прикосновения к взрослым указывают на длительное злоупотребление. Он не пытается серьёзно навредить себе или другим, но не проявляет сострадания к чужим страданиям. Неудивительно, учитывая условия его жизни.