Отец впервые говорил Игнату нечто подобное, и тому вдруг стало неловко. Неловкость ему испытывать не нравилось, тут же включалось раздражение, а следом за ним и злость. Хочет искренность? Окей, он будет искренним.

— Я понял, отец, — тихо сказал Игнат. — Но моя семья — это еще и моя мать. Кроме меня у нее никого нет. И не будет. И мне противна мысль, что ты изменял ей со своей Леной. Я не хочу быть таким, как ты.

Отец прикрыл глаза.

— Понимаю. Но повторюсь — в последний раз — у меня были причины.

Они замолчали. Отец, видимо, сказал все, что хотел. А Игнату хоть и хотелось ему все, что скопилось на душе, но он молчал. Просто молчал.

— Иди, — велел отец. — У тебя еще много работы.

Игнат отправился к двери — для этого пришлось пересечь шикарный кабинет отца, который по размерам был как небольшая квартира. И все это время, пока шагал, чувствовал на себе взгляд. Когда Игнат подходил к двери, отец вдруг окликнул его, и тот обернулся.

— Что?

— Тебе нравится жить с нами? — громко спросил отец.

Игнат стиснул зубы. Он шутит? Да ему хочется свалить подальше! Потому что он не может смотреть на мачеху, которая ловко обводит отца вокруг пальца. И на Ярославу тоже не может смотреть. Хочется подойти к ней, взять за плечи, развернуть к себе и впиться в ее губы, чтобы она знала, что должна принадлежать только ему. Но он должен терпеть.

— Привык, — коротко ответил Игнат.

— Если тебе так не нравится, можешь вернуться обратно в квартиру. — Слова отца были неожиданностью. Словно гром посреди ясного неба.

Парень замер. Вернуться в квартиру, которую он считал своим домом? Да это то, что ему нужно! Пошли они все в задницу, он будет жить один! Но… Раньше бы он с радостью свалил, а теперь не мог, потому что должен был вывести Елену на чистую воду. Дело принципа. Да и за отца обидно.

— Я подумаю, — ответил Игнат, поймав себя на забавной мысли, что раньше бы ответил «да» или «нет», потому что ему нравилась четкость и определенность. А шеф научил его быть, как сам называл, дипломатичным. Говорить так, чтобы этого четкого ответа не было.

Отец будто бы понял это и, усмехнувшись, сказал:

— Что ж, подумай.

Игнат вернулся, но едва вышел из лифта, как при всех сотрудниках получил выговор за то, что надолго покинул рабочее место.

— Я был у генерального, — сердито сказал он шефу, когда тому надоело отчитывать его.

— Да хоть у президента, — отмахнулся тот. — Ты тут работаешь или к папочке бегаешь?

Коллеги, которых в кабинете было несколько, заулыбались. Им нравилось, что шеф ставит на место сына главного.