— И как тебя только Дима выпустил из дома? — спросила Мила, тем самым вырывая меня из воспоминаний.

— Его нет дома, он убежал к Сашке испытывать новую игру на компьютере. Сказал, что раньше вечера его можно не ждать, — произнесла я.

— Ясно. Проворонил, значит! — упрекнула она сына.

— Мила! Это что еще такое, я тебе что, ворона? — немного обиженно и с легким возмущением спросила я.

— Не, на ворону ты не тянешь. Ты скорее тянешь на…

— Мила! — осадила я ее.

— Что сразу Мила? — обиженно спросила она. Вот с виду взрослая девчонка (как — никак двадцать лет), а порой ведет себя как… Димка! — Ты лучше скажи, как себя чувствуешь?

Тяжело вздохнула, искоса взглянув на Милу. Я так устала отвечать на их надоедливые вопросы.

— Как я могу себя чувствовать? — задала я ей риторический вопрос. — Обожравшимся колобком на ножках. Вот кем я себя чувствую! — чуть резче, чем хотела, воскликнула я.

Но меня реально уже достали их вечные вопросы и чрезмерная опека. Спелись за моей спиной и теперь досаждают. Изверги! Нет, я, конечно, рада, что у меня такая заботливая семья, но я не привыкла, чтобы меня так опекали! Я привыкла, что всегда сама справляюсь со всеми трудностями и проблемами.

— В твоем положении ты и должна себя так чувствовать, — заметила она очевидную вещь.

— Что, серьезно? — иронично спросила я.

— Ага! — еще и кивнула для убедительности.

— Работай иди, всезнайка! — смеясь, сказала я, и бросила в нее зайца.

Она со смехом поймала игрушку на лету и поднялась с кресла, после чего подошла к столу и бережно посадила зайца на место. Эта игрушка была ее подарком моим малышам. Первая их игрушка! Мила подарила подарок с намеком. Заяц был наполовину розовым, а наполовину голубым. Это чтобы Дима понял, что у него будет и братик, и сестричка. Но он намека не понял, посмотрел на "странного" (определение сына) зайца и все. Да и что она хотела, он же еще совсем ребенок!

— Иду я работать, иду! — пробурчала Мила, и покинула кабинет.

После того, как за Милой захлопнулась дверь, я вновь взялась за бумаги. Только теперь с улыбкой на губах и гораздо охотнее.

И, как всегда, погрузившись в работу, я совсем позабыла о времени. Столько дел накопилось, что вряд ли я за сегодня успею с ними разобраться! Углубившись в изучение бумаг, я потеряла связь с реальностью настолько, что перестала вокруг что — либо слышать и видеть. Пока перед самым моим носом не возник поднос с едой.

Я растерянно посмотрела на поднос, потом перевела взгляд на того, кто его принес. Нарушителем моего спокойствия оказался не кто иной, как Мила. Посмотрев на поднос, заставленный едой, я поняла, что очень сильно хочу есть. Но какая — то мысль не давала мне приняться за еду.