— Он меня никогда не бил.

«Помимо физического насилия есть и моральное».

«Он его наказывал».

Вспоминала Лея слова Кристины.

— Я знаю, что отца строго воспитывали, потому что помнил деда. Он был суровым, словно солдат. Никогда не проявлял чувств, как и отец. Все, что я слышал от своего отца, так это то, какое я ничтожество. Постоянные оскорбления на любое мое действие. Даже если делал что-то правильно, он все равно придирался. Злоба во мне медленно копилась. И рано или поздно выстреливала. Я начал бросаться на детей в школе. Любое неодобрительное слово, критика в мой адрес или косой взгляд, и я выходил из себя. Тогда отца все время вызывали к директору. После таких встреч он орал на меня и обзывал, какие только существовали оскорбления, на всю школу. Так, что стены гремели. Естественно, все вокруг это слышали. Это было унизительно. Но не так, как он заставлял меня на следующий день идти с ним в класс, вставать перед всеми возле доски… — Кира стиснул челюсть и выдавил из себя: — И повторять все эти слова. «Я неудачник», «я дебил», «я урод»…

Лея больше не в силах сдерживать всхлипы, обрушилась на него с рыданиями. И была уверена, что это самые безобидные слова, которые ему довелось произносить тогда. Остальное он ей просто не сможет сказать. Вот почему Кира всегда считает себя виноватым во всех бедах, что случаются. Ему так сложно поверить в то, что с ним все в порядке. Что у него что-то получится. Поэтому он каждый раз замыкался в себе и уходил от любого проявления заботы. Ведь ему проще было думать, что никто его не полюбит. Что он никогда не выиграет. Никогда не добьется чего-то.

И никогда не сможет быть с Леей.

«Но Кир же все в точности делал до наоборот. Он ввязывался в драки снова…» Вспоминались слова Кристины. Тогда Лея не стала расспрашивать о том, что знала она. И сейчас Кира рассказал ей все.

Но каждый раз он отчаянно боролся за свое право жить и быть собой.

«Мальчик всегда был очень силен и дрался, как в последний раз».

Отбивал все пальцы на ногах, оттачивая технику исполнения ударов.

Выкупил все журналы, потому что хотел быть с Леей.

Крепко прижимая к груди, Лея шептала:

— Ты самый лучший. Кира, я буду говорить об этом, пока у меня язык не отвалится. А даже если я лишусь дара речи, то испишу все заборы и мосты. Если у меня не будет конечностей, чтобы это сделать, я отдам себя на опыты по искусственному интеллекту к тем разработчикам, что инвестируют твои родители, и стану вирусной рекламой во всем интернете.

— Лея… — целовал он ее, произнося имя девушки, словно молитву.