— Третьим тут не обойтись… — пробормотала она себе под нос и будто бы очнулась, глаза обрели осмысленность, а Юлька, мотнув головой, звонко сказала: — А зачем вы ко мне пришли? Почему не к Диме?

— Я была у него, и в столице я с ним встречалась, когда он недавно приезжал, но он же не может жениться на мне, пока у него есть жена, — обиженно заявила Мелани́я. — Вы, то есть. Вы затягиваете процесс, прикрываясь ребенком. Но этот ребенок вполне сможет общаться с отцом, ну если захочет, я против не буду.

— Что? Совсем не будете? — сделав восторженное лицо, уточнила Юлька.

— Не думаю, что эти встречи будут сильно частыми.

— Почему?

— А как вы сами думаете? — искренне удивилась мадама. — Димочка будет очень занят. Я, работа, дети. У него просто не найдется лишнего времени для вашего ребенка. Но иногда… почему же не пообщаться?

— То есть — концептуально вы… не против… как бы? — почему-то продолжала измываться Юля, в то время как в ее голове одно с другого слетали мимолетные воспоминания, похожие на листки в календаре: и Димкины задержки на работе, и непонятные командировки, и скандал с увольнением, и переписка, которую он ей демонстрировал, и Машкины бесконечные намеки, и…

— Хотите, я вам пообещаю? — оживилась визитерша. — Что угодно! Только отпустите Димочку. Вы — единственная помеха, понимаете?

— Понимаю, — кивнула Юлька, — и что? Очень сильно он вас любит?

— Да, — пухлые розовые губы растянулись в благостную улыбку.

— Давно? — можно было и не спрашивать, но она реально тянула время, все пытаясь понять, куда вырулить, пока листки воспоминаний, продолжают создавать картинку всего ее прошлого.

— Скоро год.

— Ого… И почему вы раньше не попробовали меня искать, а? Я вам изверг, что ли?

— Димочка не хотел, чтобы я нервничала. Говорил, сам решит. Он не знает, что я к вам пришла, — охотно объяснила Мелани́я. — Но тянуть дальше не имеет смысла, и если вы дадите ему развод — так будет правильнее.

— Да, конечно, надо было сразу прийти ко мне, зачем столько ждать, он же с вами, наверное, даже в больницу не сходил ни разу, — радостно кивнула Юлька и вдруг рассмеялась. Смех ее оборвался коротким последним листком. Бодька. Бодька, невзначай брякнувший: «Твой Ярославцев — эталон ума и разнообразия». Юлька замерла с открытым ртом, а потом расхохоталась еще звонче, уже с себя.

— Ну какое это имеет значение, — тряхнула гостья белокурой гривой, — главное, что вы согласны. Вы же согласны? Вы разведетесь? Не передумаете?

— А давайте позвоним Димочке и вместе ему скажем, что я согласна? И даже согласна, чтобы он с сыном пореже общался, хотите? Прямо сейчас!