Странно. Мне казалось, на исцеление от боли уйдут годы, но в итоге старые раны затягиваются в рекордный срок.

Хотя нет. Не странно. Разве может быть иначе рядом с богом войны? Арес отгоняет от меня прочь любую грозу. Повергает всех врагов одним ударом.

Я забываю, что хотела узнать про месть, выяснить подробности того, как именно он расправился с ублюдками, как стер их до пепла.

Это отступает. Перестает иметь малейшее значение.

Кажется таким далеким, будто и вовсе ненастоящим.

Хм, а с чего все началось? Мой шеф пытался обмануть мафию, воровал у них, за свои проделки был жестоко убит, но перед смертью подставил меня. Нет, не так. У моего отца был друг детства, который ненавидел его, мечтал с ним поквитаться за успехи. Этого злобного извращенного человека звали Артист. Стоп. Там другое имя.

Да наплевать. Меня настолько переполняет счастье, что в плохие времена возвращаться не хочется. Думаю, я вытащила карту удачи в казино.

Я родила ребенка, хотя получила диагноз, при котором родить реально только в одном случае из миллиона. Очаровательный малыш подарил новый смысл жизни. Открыл в сердце столько любви и ласки, что я задыхаюсь от нежности, глядя в его ярко сияющие глаза.

Моя сестра Диана стремительно идет на поправку. После того как стало известно про препарат, который ей вкололи вместо прививки, врачи откорректировали лечение. И теперь мы наблюдаем серьезные улучшения по всем параметрам.

- Ника, - сказала сестра, протягивая ко мне руки. - Люблю.

Она впервые сумела обнять крепко. Речь тоже значительно улучшилась. Разумеется, полное восстановление займет несколько лет, но главное - начало положено.

Диана боец. Как и я. В младенческом возрасте моя сестра впитала чудовищный яд, ей лишь чудом удалось прожить так долго и получить шанс на излечение.

Я счастлива, что теперь мы вместе.

Отец тоже иногда приезжает. О своих делах молчит, но кажется, пытается со всем покончить, раз и навсегда завязать и уйти в тень. Просто сделать это трудно.

Он не мог пропустить рождение внука. Вряд ли рассчитывал стать дедушкой.

- Тагир? - хмурится, услышав имя нашего малыша.

Больше ничего не говорит на эту тему, но явно не одобряет такой выбор. Впрочем, я тоже многое не одобряю в его поступках. Однако мы все равно остаемся семьей.

Отец не общается с Тимуром. Между ними полыхает острая неприязнь.

- Твой муж гад, - говорит на прощание. - Но этот гад любит тебя до безумия.

Я даже не успеваю ничего ответить. Кажется, впервые слышу от отца слово «любит». Я провожаю его взглядом.