– Что это значит? – веду пальцами по темным линиям, повторяю один знак за другим.

– Круговорот жизни, – накрывает мои пальцы своими, задерживает на одном из узоров, после ведет дальше: – Сила. Храбрость. Ритуальные обереги от злых духов. Я в эту хрень слабо верю, но когда на судне ходил, много всего успел повидать. Мы по Америке рассекали. Бывает, тормознешь где и зависнешь. Наколки там реальные шаманы бьют. Смотрят на тебя и сами решают, что нужно изобразить. Нутром чуют. Без слов природу распознают.

Его пальцы как будто раскаляются. Или это я сама горю? Дышать вдруг становится труднее.

Я отрываю взгляд от татуировок и тону в синих глазах. Глеб смотрит на меня так откровенно и выразительно, что низ живота сводит тягучая судорога. Он будто овладевает мною. Чистое безумие. Но именно так это ощущается.

Я подаюсь вперед и целую его. Робко. Осторожно. Пробую губы на вкус. А потом набираюсь смелости, углубляю ласку, сплетаю свой язык с его, и от настолько тесного контакта дрожь пробегает вдоль позвоночника.

Что я вытворяю?

Точно опьянела. Но не от алкоголя. От этого невозможного мужчины, от нашего безумного вечера. Теряю чувство времени. Отдаюсь порыву.

Мне хочется целовать и трогать его. Потребность нарастает, пульсирует внутри. Хочется опять ощутить ту власть, которую я лишь слегка уловила раньше.

Глеб обхватывает мои бедра. Намеревается перевернуть и подмять под себя, но я упираюсь ладонями в стальную грудь.

– Нет! – выпаливаю решительно и улыбаюсь, облизываю распухшие от поцелуев губы. – Я сама хочу.

Его глаза опять абсолютно черные. Зрачки расширены до предела. Скулы четче и резче проступают под смуглой кожей.

Он возбужден. Заведен. И это только от моего поцелуя. А если пойти дальше? Если сделать гораздо больше?

Я накрываю губами его шею, прижимаюсь к той впадине, где вены вздуваются сильнее всего. Рычание тут же вырывается из мускулистой груди, а член вмиг твердеет, буквально таранит мои ягодицы. Неловко ерзаю, и тут же получаю ответную реакцию.

– Бэмби, – хрипло заявляет Глеб. – Ты слишком резво трешься. А я блять, не железный. Завалю и выдеру. Нечего на хере прыгать.

Я поднимаюсь, выскальзывая из его рук. Полотенце падает вниз, выставляя мое тело напоказ.

– Дьявол, – оскаливается Волков. – Да ты издеваешься.

Я опускаюсь на колени между его широко расставленными ногами, провожу ладонями по мощным бедрам. Я сама едва отдаю отчет в собственных действиях.

Глеб явно обалдевает от такого поворота. Он как будто не верит, что я и правда собираюсь довести все до конца. В его глазах вспыхивает удивление.