– Дядя? Или брат? Ты меня запутала!

– Брат, конечно. Дальний. Просто он такой взрослый и внушительный, пугающий! – делает большие глаза. – Я всего его так называю, дядь Тим. Он грозный, но классный! У нас вся семья классная. Конечно, с ним так не пошутишь, не поговоришь толком даже, как с Амиром, но все равно я его люблю и скучаю, давно не видела. И переживаю! Еще и Ратмир туда отправился… На взводе. Не люблю, когда он такой! – жалуется. – Может навалять кому-то сверх меры и попасться сам. Он как-то отправился чуть-чуть рассерженным на бой, бился со сломанной рукой и даже не заметил этого. Но бои – это бои, там всегда есть наблюдающие, границы ринга… Тут другое совсем. У Тимура – опасные дела…

Тамара просто ходячий новостной источник. Надо еще уметь отлавливать в ее быстром разговоре крупицы важных новостей. Но я привыкла работать с детьми. На эмоциональном подъеме они болтают точь-в-точь!

– В общем, я не хотела никому говорить, клянусь. Но увидела, как ты не спишь, плачешь одна, поняла, что тебе на Рата не плевать. Ты днем морозишься, но, я вижу, как ты смотришь на моего брата, когда считаешь, что никто на тебя смотрит. И ты бы не стала плакать тут одна, если бы не любила его… – прямо говорит Тамара. – Можешь не накручивать себя. Ратмир тебе не изменяет! – заявляет торжественно. – Однако лучше бы он кутил или снова полез в бои, чем в дела Тимура… – начинает тереть глаза, как будто собирается зареветь. – Но помни, это секрет. Ратмир мне голову откусит, если узнает, что я проболталась. Никому-никому нельзя говорить!

– Нельзя говорить о чем? – сзади наплывает голос мамы Ратмира. – Что за ночные посиделки?

Мы с Тамарой замираем одновременно, словно пойманные на месте преступления. Олеся включает свет, Тамара щурится немного и спрашивает:

– Мама? А что ты здесь делаешь? А мы тут болтаем. Парней обсуждаем… Косметику всякую!

– Можешь не пытаться юлить, Тамара. Я на это не куплюсь! Для начала поделишься, почему кое-что о Ратмире говорить нельзя, и в какие дела он залез? – спрашивает строго. – Учти, соврешь, тебе не поздоровится. Я большую часть уже услышала.

– Ма… Ратмир будет злиться! Я только Лиле по секрету сказала.

– Тебе лучше не знать, Тома, как будет злиться ваш папа, если узнает, что Ратмир полез в опасное дело, а ты знала и ничего не сказала!

– Но он взял с меня слово, что я буду молчать. Мама, я поклялась!

– И ты уже нарушила свою клятву! Рассказала Лиле о чем-то. Нарушь, пожалуйста, еще раз.

Тамара упрямо поджимает губы в ответ.

Мое сердце, полное беспокойства за Ратмира, который едва вылез из одной передряги и мгновенно полез в другую, не выдерживает первым.