— О, папочка! — воскликнула Снежана, даже с места не вставая. Каким-то чудом в тюрьме ей удалось набрать еще килограмм двадцать, и теперь форма сидела на ней, как парашют. Сжав зубы, она оценила мой внешний вид, особо сконцентрировавшись на переплетенных руках. — Видимо, с мамочкой?

Королев переплел наши пальцы, его поддержка была ощутима. Рядом с этим мужчиной я ощущала себя в броне, но все равно накрыла ладонью живот, защищая будущего сыночка.

— Как ты? — мой муж потянулся, чтобы обнять девушку, но та лишь хмыкнула и отвернулась.

— Странный ты человек, папка, — сложив руки на груди, та поджала губы. — У телки твоей кольцо на пальце за два лимона, а дочка в тюрьме сидит ни за что. Мог бы посуетиться, вытянуть… Но… Зачем, правда? — она посмотрел на меня с такой злостью, что меня прошибло насквозь. — От меня же не столько толку, сколько от этой?!

Прохор прямо почернел, а я молчать не собиралась, возмущение во мне так и бурлило:

— Ты вообще знаешь, сколько пришлось твоему папе отдать, чтобы тебя в ЭТУ тюрьму посадили, а не обычную, для простых смертных? Тебя не смущает, что твои соседи — политики и миллионеры, а?!

— Оля! — рыкнул мой муж, недовольно сжимая мое колено под столом.

— Значит, — выгнула бровь та, — мало старался. Ему все важнее меня.

— Твой папа продал ресторан в центре столицы ради этого и дом, Снежана! — ахнула я, искренне не веря своим глазам. Передо мной сидела девушка, в которой ее отец души не чаял, а она смотрела на него с холодным глазами и недовольным лицом. Я гордилась Прохором, что он принял такое решение в отношении Снежаны, это делало ему честь. Это укрепляло меня в мысли, что мужчина рядом со мной — самый лучший на планете Земля и за ее пределами. Наши дети с ним не пропадут, а я всегда буду поддержкой. Но Снежана… Она не была врагом человечества, не убивала людей, только вот доставляла людям не меньше страданий.

— Явно не последнее выскреб. — закатила глаза та, отворачиваясь. Затем что-то вспомнила и снова повернулась к Прохору. — Па-а-ап, тут на территории кафешка прикольная, можешь мне денежек на нее подкинуть.

Пребывая в крайней степени шока, я поспешно встала и устремилась на выход:

— Прохор, я тебя за дверью подожду, ладно?

Через пять минут Королев вышел поникший, лишенный всякой радости. Он молча протянул мне руку, помог встать и, когда мы шли по длинному коридору, кратко шепнул:

— Я решил ей больше денег не давать. Хватит с меня, Оль. Я свой отцовский долг выполнил.

* * *

— Проша-а-а, — закричала я панически, нервно дергая мужа за плечо и заставляя проснуться. — Любимый, просыпайся!